Вот им и пришлось плестись по улице змейкой — чтобы избежать приближения к китайским ресторанам, доказывая тем самым, что суеверия — удел не только живых.
Своё жильё обормоты называли укрытием. Форменная глупость, поскольку укрываться им было не от кого — живые и так их не видели.
Так же, как и Мэри, Джонни-О облюбовал для себя и своей банды здание, которое перешло в Междумир. Самое смешное — это была церковь. Белая деревянная церковь. А смешно потому, что, по мнению Алли, этот безбожник наверняка никогда в жизни не бывал в церкви, зато после смерти нашёл «дорогу к храму».
Значит, в мире всё-таки есть справедливость.
Всего здесь обреталось тридцать человек, все — горячие последователи Джонни-О, старавшиеся походить на него во всём и изображавшие из себя крутых парней. Они так и называли себя — Крутые Сутаны, хотя, как подумалось Алли, им бы больше подошло название «Смурные мутаны»: у каждого из них во внешности было что-то ненормальное, не такое, как было при жизни — взять хотя бы огромные руки Джонни-О или малиновые лохмы Тряпичного Энди.
— А почему среди вас нет девочек? — спросила Алли.
— Иногда они появляются, — ответил Джонни-О. — Просятся к нам. А на кой они сдались? Отправляем их на фиг. — И, помолчав, добавил: — Не люблю девчонок!
Алли не могла сдержать смешок:
— Мне кажется, ты рановато умер. Вот пожил бы ещё с годик…
— Точно, — согласился Джонни-О. — В том-то и дело. Самому обидно.
Теперь, когда их вождь вроде бы признал Алли достойной своего внимания, другие ребята принялись исподтишка бросать на неё изучающие взгляды, как будто пытаясь понять, что это за создание и откуда на них свалилась этакая экзотика.
«Ну-ну, — думала Алли. — Похоже, мне придётся играть роль Венди при этом разбойничьем Питере Пэне и его банде отморозков-недоростков».
Она выложила им всю историю с консервной фабрикой и пустовоздушными солдатами Проныры.
— Подумаешь! — Джонни-О гордо выпятил тощую грудь. — С нами им не справиться!
Алли была в этом не совсем уверена, но возражать не стала — других союзников взять было негде, на безрыбье и рак рыба.
— Самым трудным будет проникнуть внутрь. У них там массивная стальная дверь — не живомирная, а перешедшая вместе со зданием. Я ломилась в неё несколько часов, а на ней даже ни вмятинки.
Джонни-О, похоже, это не обеспокоило.
— Тоже мне, проблема. А взрывчатка на что?
— У вас есть взрывчатка?!
Главарь Сутан крикнул:
— Эй, Культя, тащи сюда свою жирную задницу!
С противоположного конца церкви к ним рванул названный член шайки.
— Несколько лет назад, — объяснил Джонни-О, — Культя продавал из-под полы всякие штуки для фейерверков. В своём гараже. А они возьми и загорись. Вот Культя и получил бесплатную путёвку в Междумир. Ну так вот, оказалось, что нехилая часть товара перешла вместе с ним. — Помолчав, Джонни-О добавил: — Чего я не могу сказать о большинстве его пальцев.
— Ага, — гоготнул Тряпичный Энди. — Вот почему Культя теперь может считать только до трёх!
Алли и «Мутаны» вышли в поход на рассвете, до зубов вооружившись: тут были и бейсбольные биты, и цепи, и всякое другое кустарное оружие, тем или иным образом перешедшее в вечность. В живом мире оно, конечно, нагнало бы страху, но в Междумире, где нет ни боли, ни смерти, его роль сводилась к чисто декоративной — просто модные побрякушки для плохих мальчиков, не совсем отдающих себе отчёт, в какую авантюру ввязались.
Всё то время, что воители были на марше, направляясь на юг, к Нью-Йорк-Сити, Фиолетовогубый бросал на Алли косые взгляды. Наконец, он не выдержал:
— Ну не нравится мне всё это, Джонни-О! — Шарик в его глотке заскакал вниз-вверх, словно мячик для пинг-понга. — Не наш она человек! Не стоило бы ей доверять, вот что!
Джонни-О криво ухмыльнулся:
— Наш Геймлих[23] никому не доверяет.
— А откуда мы знаем? — сказал Геймлих. — Может, она приведёт нас прямым ходом к Небесной Ведьме?
— Заткнись, — ответствовал Джонни-О, — ведьм не бывает.
— Небесная Ведьма? — переспросила Алли.
Главарь отмахнулся.
— А, дурацкие сказки, мелких пугать. Что, мол, где-то в небе над Манхэттеном живёт какая-то ведьма.
— Она питается душами детей! — пропищал какой-то «мелкий».
— Ага, — подтвердил Тряпичный Энди, страшно оскалив зубы и изогнув пальцы, словно когти. — А она кэ-эк схватит тебя и кэ-эк нюхнёт — так из тебя весь дух вон — и прямо ей в нос. Поэтому её ещё называют «Королева Соплей».
Джонни-О одним мановением могучей длани проехался по мордахам всех троих — Геймлиха, Энди и «мелкого»:
— Вы чё — родились идиотами или теряли мозги постепенно, да так и подохли? — сказал он, после чего обратился к Алли: — Некоторые ну прям всему готовы поверить.
Умница Алли промолчала.
— Надо и её заставить метнуть, — продолжал гнуть своё Энди. — Тогда станет ясно, годится она нам или нет!
Джонни-О объяснил. Все, кто претендует на высокое звание Крутой Сутаны, должен метнуть монетку в воды Гудзона, да так, чтобы она подскочила по крайней мере два раза. Монетка — это та самая, с которой ты появился здесь, в Междумире; поэтому у тебя есть только один шанс: как только монета утонет, другой взять будет негде.
Алли озадаченно посмотрела на Джонни-О:
— Но… как же… Как можно заставить междумирную монету скакать по живой воде? Из этого же ничего не получится — она просто утонет, и всё!
— Ха! — подмигнул ей Джонни-О. — Кто тут главный? Я! Вот я и решаю, подскочила она или нет!
На следующее утро они подошли к мосту Джорджа Вашингтона, пересекающего Гудзон у северной оконечности Манхэттена. Произошла заминка. Оказавшись в одиночестве, Алли оглянулась и увидела, что её подельники нерешительно толкутся перед мостом.
— Мы не ходим по мостам, — заявил Джонни-О.
Пришёл черёд Алли ухмыляться:
— Ого, неужто боитесь?
Сощуренные глазки Джонни-О полыхнули.
— Если бы ты когда-нибудь пыталась пройти по мосту, то живенько бы узнала, что провалиться сквозь него — раз плюнуть, а там — в реку и поминай как звали. А самой дотумкать — видать, мозгов не хватает.
Алли уже было собралась открыть ответную пальбу, поставив его в известность, что, во-первых, она уже раз прошла по этому мосту, а во-вторых, что имя главаря бандитов, должно быть, не Джонни-О, а Джонни-Нуль, потому что это у него нуль мозгов и нуль отваги, — но не успела. Тряпичный Энди сказал:
— Мы потеряли больше двадцати ребят, когда пытались перейти мост Таппан Зее[24]. Как вспомнишь, так жуть берёт.
