обсуждавшие событие. Появился невозмутимый констебль. Не прошло и десяти минут, как тело бедняги вытащили на берег. Тотчас выяснилось, что труп жестоко изрезан. Женщины в толпе зарыдали. Однако не все прониклись сочувствием к жертве. Один хорошо одетый зевака пренебрежительно указал на мертвеца и произнес, ни к кому не обращаясь:
- Бьюсь об заклад, это какой-то бродяга! Одним бездельником меньше на нашей шее.
Возможно, его реакция была бы иной, если бы он знал, что произошло.
Накануне вечером
- Энни, возьми мою накидку, не замерзни! - напутствовала девочку дет двенадцати ее мать Джейн.
- Может, ей вообще не нужно выходить на улицу в такой холод? - с недовольством в голосе спросила Лайза, сестра Энни, года на три старше ее .
- Лайза, не вмешивайся, предоставь это мне! Я уверена - он вот-вот появится! - устало ответила Джейн.
Энни не стала ждать окончания дискуссии и выскользнула на улицу, но почти сразу вернулась.
- Это он, он! - громким ше потом сообщила она. - Я уверена, узнала его!
Все вскочили.
- Уйдите обе за занавеску, чтобы он вас не видел! Энни, смотри в оба, я его сейчас приведу, если мы не ошиблись - мяукни! - распорядилась Джейн.
Энни и Лайза поспешно зашли за занавеску, разделяющую комнату на две части. Занавеска была настолько стара и поте рта, что не составляло труда найти в ней дырочку, через которую удобно просматривать вход. Девочки затаились. Не прошло и минуты, как убогое жилище украсил своей персоной богато одетый, уверенного вида господин с тростью. Джейн угодливо суетилась вокруг него, льстиво улыбалась.
- Мяу! - послышалось из-за занавески.
- Кыш, Китти! Не до тебя сейчас! - шикнула Джейн. В тот же миг обе девочки вошли в комнату. Богатый господин удивленно посмотрел на них. Тотчас Джейн cхватила с обеденного стола нож и вонзила его гостю в бок.
- Это тебе за Мэри! - услышал он, падая на грязный пол. "Значит, ее звали Мэри", - отметило его угасающее сознание. Однако он был еще жив, когда его раздевали, а затем тащили к реке. В последний свой миг незнакомец явственно вспомнил, что случилось
Двумя днями ранее
В тот вечер Мэри рассчитывала найти клиента побогаче, в надежде запастись едой и теплой одеждой перед подступающей зимой - и себе, и сестре с племянницами. Ее сердце радостно забилось при виде богатого одетого господина с тростью. Мечта шепнула: "А вдруг он из тех, которые готовы жениться на бедной девушке из трущобы?".
- Сэр, не зайдете ли в гости? - робко обратилась Мэри к незнакомцу. Тот снисходительно окинул взглядом симпатичную молодую девушку и кивнул. Минутой позже они уже входили в комнату, которую Мэри арендовала поблизости.
Комната, которую Мэри снимала, была намного чище и опрятнее, чем та, в которой ютились Джейн и ее дочери. Не удивительно, что девочки нередко забегали к тете, которая была рада им, если никого не принимала. Однако если принимала - тут приходилось либо сразу уносить ноги, либо прятаться, благо помещение позволяло. Вот и на этот раз: Энни заглянула к те те, пока та беседовала на улице с незнакомцем, а когда на лестнице послышались шаги - девочка спряталась, не без надежды подсмотреть, "как это бывает у взрослых". Укрывшись под кроватью, она видела, как Мэри приглашает богатого господина войти. Вот тетя усаживает гостя у полуразвалившегося камина, в котором лениво дымятся немногие уцелевшие угли... вот она раздевается...
Девочка обомлела, когда почтенный незнакомец вдруг выхватил из трости нож - и вонзил его в грудь Мэри с криком:
- Смерть шлюхам! Я - Джек-Потрошитель!
Исполнился год с того дня, когда в Тель-Авиве, при клубе любителей фантастики "Зодиак.IL", начала работать литературная студия. Участники пишут "домашние задания" - произведения на коллективно выбранные темы - и обсуждают написанное. За год написаны десятки интересных рассказов, сказок и даже коротких пьес. Издательство Хелен Лимоновой совместно с издательством "Млечный Путь" готовит к выпуску первый сборник произведений "студийцев". Наш журнал предлагает вниманию читателей несколько произведений из будущего сборника.
(Говорят, это один из набросков Вильяма Шекспира
к трагедии "Отелло")
Действующие лица:
Яго - лейтенант
Кассио - капитан
Эмилия - служанка Дездемоны
Лоренцо - тайный посланник Венеции
Порто - мавр, оруженосец Отелло
Герольд
Сцена первая
Лоренцо и Яго
Лоренцо: Вы уверены, что здесь нас никто не услышит?
Яго: Не у всех стен есть уши, сеньор. У этих - нет. Слово чести.
Лоренцо: Я знаю, Яго, что вам можно доверять. Испытано временем. Иначе вам не доверили бы столь деликатное и сложное, но важное для республики дело.
Яго: Ценю доверие, но я хотел бы знать...
Лоренцо: Конечно. Есть важные дела, а есть такие, что слово лишнее погубит суть того, что долго и успешно обсуждали мужи великие, чей ум известен всем в Венеции, богами осененной.
Яго: Я понимаю. Вы имеете в виду...
Лоренцо (перебивая): Мы оба понимаем, и на этом закончу я преамбулу свою. Итак...
Яго: Я весь вниманье.
Лоренцо: С некоторых пор Отелло потерял доверие Совета десяти, Сената и самого Дожа.
Яго (потрясенно): Великий полководец? Слава Венеции? Гроза асассинов?
Лоренцо: Великий, слава, гроза... Все верно. Но есть проблема. Отелло - мавр.
Яго: Да. И что?
Лоренцо (смущенно): Смотрите, что происходит, Яго. Вы давно не были в Венеции, и кое-какие перемены вам неизвестны. Вы не знаете, сколько мавров, соотечественников Отелло, наводнило - да, именно наводнило - наш славный город. Воодушевленное победами и, скажу прямо, удачей Отелло и его политическими талантами, многочисленное племя африканских мавров высадилось на венецианских берегах. Они купили или взяли в аренду почти все дома вдоль Большого Канала, они - хорошие мореплаватели, спору нет! - буквально захватили весь рынок услуг гондольеров. Венецианцы - люди доверчивые, но знающие, к чему приводит излишняя доверчивость и попустительство. Слава мавра оказала нашему городу дурную услугу.
Яго: Я поражен. Слышать такое из ваших уст... Да, мавры... И что? Они такие же, как мы, я вижу это, дружен я с Отелло, он рыцарь, он герой...
Лоренцо (перебивая): Но черен он! И что еще добавлю: его добычей стала Дездемона. Молчите, Яго! Это так сейчас расценивают все: и Дож, и весь Сенат, который, уши распустив, внимал его речам. Любовь!
