мелочей недостаточно, я ведь опять могу перезвонить Бартоломью и все-таки пригласить мадам Хендриксон к аппарату!
— Ладно, ваша взяла, господин Марстон, — произнесла та вдруг огрубевшим голосом. — Я не мадам Хендриксон. Более того, я не женщина. И не человек.
Глава третья
Келли-разведчица
Беспокойство мадам Эйлер вполне можно было понять. Сгустились осенние сумерки. Лишь далеко на окраине квартала дотлевал закат, отражаясь в стеклянном куполе Вокзала Снов. Муж только что вернулся с работы и опять ушел. А дочь, надо полагать, задержалась у кого-то из подружек. В последнее время Келли что-то слишком увлеклась этими функерами. За уши ее не вытащишь. Может, стоит уговорить Густава, чтобы он купил какой-нибудь простенький, чтобы дочка играла дома? Правда, в последнее время муж стал задумчив, а иногда даже нелюдим. Что с ним происходит, мадам Эйлер не понимала, а вопросов не задавала. Так уж была воспитана. У мужчин свои дела, у женщин свои. Вот только где шлындает эта несносная девчонка?
Если бы Флора Эйлер знала, где шлындает ее гимназистка-отличница, она бы упала в обморок. Однако в воображении добропорядочной матери рисовалась благостная картинка. Келли сидит в чистенькой уютной детской своей гимназической подружки в окружении кукол и котят, на окнах — легкие кружевные занавески, а на ковре — изящные механические игрушки, танцующие старинный гавот под простенькую мелодию, которую вызванивают крохотные колокольчики и молоточки…
С низкого кирпичного свода, под которым не всякий взрослый смог бы разогнуться в полный рост, капала вода. Луч светосильного фонаря метался по стенам, отблескивая в фестонах паутины, которая медленно колыхалась под черными отверстиями воздуховодов. Келли двигалась быстро и бесшумно, как полагается разведчице, и вместе с тем не сводя внимательного взгляда с бесконечных черных змей, что вились вдоль штрека. Она осматривала силовые жилы, стараясь не пропустить ни малейших признаков кремниевой чумы. Чтобы попасть в этот тоннель, бедовой девчонке пришлось пройти долгий путь, ради которого она сменила скучное гимназическое платье, серые теплые чулки и уродливые туфли на кожаные штаны, куртку и крепкие башмаки с высокой шнуровкой. Для переодевания у нее был особый закуток в доме, о существовании которого не подозревала даже мама. В этом же закутке Келли хранила удобный ранец, прошитый металлическими нитями, в котором лежал фонарь, моток веревки, пояс с метательными ножами и разная другая мелочь.
Только в этой экипировке юная Келли Эйлер чувствовала себя счастливой и свободной. Переодевшись, она переставала быть послушной дочерью, примерной гимназисткой и вообще пай-девочкой. Она становилась Келли-разведчицей, грозою кремниевой чумы, «людей кремния», ну или хотя бы кремрыс. О последних знали только юные разведчики и почему-то не спешили поделиться этим знанием со взрослыми. Может быть, боялись, что те запретят им шастать по штрекам, эстакадам, виадукам и прочим местам, мало подходящим для детей? А может быть, думали, что им не поверят и перестанут доверять добытым юными разведчиками сведениям? Ну или, может быть, потому, что хотели оставить что-нибудь для себя. Ведь это так интересно, высмотреть поблескивающую чешуйками слюды тварь и одним броском пригвоздить ее метательным ножом к осклизлой стене.
Сами по себе кремрысы были существами безобидными, даже пугливыми, но они прогрызали оболочку светосиловых жил, делая их доступными для кремниевой чумы. Именно поэтому разведчики считали своим долгом уничтожать их, внося свой вклад в борьбу с заразой. Конечно, Келли мечтала о схватке с самими «людьми кремния». Уж для них бы она ножей не пожалела. Отомстила бы за покалеченную ногу дяди Бриджа и уж тем более за смерть дяди Постума. Юная разведчица больше всего боялась за отца. Когда он со своей группой уходил на охрану чистильщиков, Келли истово молилась Хранителю Древа, чтобы он защитил папу, хотя особой набожностью не отличалась. И когда Густав Эйлер возвращался целым и невредимым, она обязательно привязывала самую красивую ленточку к домашнему Древу.
Послышался шорох. Келли замерла на месте, прислушалась. Шорох повторился. Разведчица положила правую руку на пояс, нащупав рукоять ножа. Теперь все решали мгновения. Кремрыса вела себя осторожно как могла, но ее выдавали слюдяные чешуйки, из которых состояла ее шерсть. Когда она двигалась, чешуйки терлись друг о друга, издавая шорох и еле слышный треск. Точно такой же треск издают волосы, стоит их потереть стеклянной палочкой или причесать черепаховым гребнем. И если, вынимая нож, прикоснуться к тушке кремрысы голой рукой, то ее неприятно тряхнет неведомой силой, образующейся в чешуйках. Вот из-за этого потряхивания юные разведчики и ненавидели этих грызунов. Келли, как будущую госпожу инженера, очень интересовала эта таинственная сила. Нельзя ли ее как-то использовать?
Кремрыса решила рискнуть и бросилась прямиком через световое пятно, образованное лучом фонаря. Ослепленная им, она замерла посредине пятна, и чешуйки ее вспыхнули, словно гирлянда праздничного дерева. Это было так красиво, что метательный нож юной разведчицы остался в чехле. Келли вдруг расхотелось убивать это дивное существо. Девочка почувствовала, что кремрыса ее не очень-то боится, наоборот — она рада источнику света, который столь редок в запутанном лабиринте коммуникационных штреков города. Чтобы проверить свое предположение, Келли чуть-чуть сдвинула луч фонаря в сторону. Чешуйчатое создание последовало за ним. Кремрыса явно не хотела покидать освещенное пространство. Это нужно было осмыслить.
«Что я о них знаю? — думала разведчица, когда кремрыса наконец шмыгнула в одной ей ведомую дыру. — Что светопроводы грызут? А почему грызут? Потому что светом питаются. Конечно, вред приносят, но… не виноваты же. А что, если изловить одну? Сделать для нее клетку, и пусть живет под лампионом. Заодно можно будет изучить и эту трясучую силу, что от нее исходит…» Эта идея так понравилась Келли, что она тут же начала придумывать ловушку для кремрысы. О том, как отнесутся к появлению странной твари дома, юная разведчица не беспокоилась. У нее, в конце концов, своя комната. Мама, конечно, ворчит, что дочка вечно тащит в дом всякий хлам, но должна же быть у человека свобода?
Нужно сделать маленькую клетку с лампиончиком. Кремрыса побежит на свет, проберется в клетку, а дверца — хлоп! — и закроется. Келли продолжала путь, продумывая на ходу детали конструкции. Все-таки не зря она метила в инженеры, руки у нее росли откуда надо. Все бытовые устройства в их с родителями квартирке чинила она. И не потому, что папа не умел или ему было некогда, просто Келли любила возиться с отвертками, кусачками, плоскогубцами и прочими инструментами. Кроме того, она не просто чинила сломанное — она понемногу усовершенствовала домашние механизмы, чтобы светосила не расходовалась понапрасну. В
