Её любимый словно заворачивался в кокон непонимания происходящего, в кокон, в котором ему было безопасно, уютно, спокойно. Зачем понимать то, что тревожит, не даёт покоя и пугает. Пусть Беатрис остаётся там, в том страшном безумном мире, а он, Ллойд, будет тихонько дремать под сенью своей отрешённости и грезить о той невозможной жизни, которой они будут жить завтра, когда по мановению волшебной палочки выйдут из этого подвала, уедут с этого острова в прекрасную, зелёную и солнечную Бразилию.
Беатрис изо всех сил старалась не позволить ему уйти, она тормошила его, заставляла строить реальные планы на будущее и воспринимать настоящее. Часами напролёт они шептались на вонючем матраце в своём уголке. Но милый с готовностью говорил лишь о том будущем, в котором вообще не было никакой войны. Он ушёл от этой войны, он не видел и не слышал её. Он не понимал и не хотел понимать, в каком они находятся положении.
И в конце концов Беатрис сдалась. Она любила своего бедного Ллойда. Но ничего не могла поделать и жалела только о том, что она не профессор Локк.
- Может быть тоже пойдём? - обратилась Беатрис к Деллахи, минут через десять после ухода Липси.
- Н-не стоит, - коротко ответил тот.
- Правда, Беатрис, теперь уж подождём немного, - поддержала его Гленда. - Липси вернётся и скажет, как там.
- Как думаете, Деллахи, чем всё это кончится? - спросила она.
- Т-теперь уже с-скоро узнаем , - пожал плечами тот.
- Очень хочется есть, - сказал Ллойд.
- Но американцы победят? - пытала Беатрис.
- Ве-ероятно, - уклонился от прямого ответа Деллахи.
- Сейчас бы жареной картошечки с бараньими почками! - не унимался её любимый.
- Китайцы наверняка уже ослаблены войной, - с надеждой произнесла Беатрис. - Ведь правда, Деллахи? Ну не миллион же ракет у них, в конце концов.
- К-конечно, - кивнул тот. - Д-думаю, скоро война к-кэ-э-кончится. Всё б-будет хорошо.
- Эх! - улыбнулся Ллойд. - Я бы и от рыбки не отказался, запечённой, фаршированной рисом и...
- Может быть, хватит?! - не выдержала Беатрис.
- А? - любимый с испугом во взгляде посмотрел на неё. - Беатрис... ты сегодня так придираешься ко мне... Ты меня разлюбила?
- Милый, не говори чепухи, - она погладила его по щеке. - Просто порой ты бываешь несносен. Все хотят есть, не ты один. Чем меньше мы будем говорить о еде, тем легче будет переносить голод. Понимаешь?
- Но есть-то хочется, - уныло отозвался Ллойд.
- Всем хочется, милый, - терпеливо убеждала Беатрис. - Не только тебе. Давай лучше не будем думать о еде.
- Давай, - кивнул он. - Но когда мы выберемся с этого острова, я целую неделю только и буду делать, что есть, есть, есть... Лишь сейчас понимаю, сколько в мире всяких вкусных вещей, которых я никогда не пробовал. Например, паэлья. Или...
- Хорошо, хорошо, дорогой, - устало вздохнула Беатрис. - Мы обязательно доживём до этого. А пока давай не будем дразнить себя и других разговорами о еде.
- Да, милая. Здорово, что ты у меня такая... такая мудрая.
- Вот и умница, - она поцеловала его в кончик носа.
Грохнула наверху дверь. Торопливые шаги сбежали по лестнице вниз. В проходе появился Липси. Он был грязен — лицо, одежда, волосы, руки, всё было черно.
- На улице идёт снег! - возвестил он.
- Снег?.. - Беатрис поднялась, обняла Ллойда, словно готовясь защитить его от этого ужасного слова.
- Снег в июле? - озвучила Гленда мысль Беатрис.
- Удивительно, правда? - нерешительно улыбнулся Липси. - Такой серый, серый снег. Немного морозно. Травы и цветы заиндевели.
- Это, н-наверное, пепел, - предположил Деллахи.
- Ужас! - Гленда спрятала лицо в ладонях. - Пепел сгоревших людей... Сожжённых заживо душ... Представить страшно.
- Это снег, - возразил Липси. - Он тает на руках. А в небе пролетел дракон...
- Дракон? - Гленда вытаращилась на мужчину. У Беатрис тоже мелькнула мысль, что с Липси что-то не в порядке.
А тот снова улыбнулся нерешительно, словно не знал, смеяться ему или плакать.
- Ну, это я фигурально выразился, - сказал он. - Просто очень похоже. Чёрный военный самолёт. Он оставил в небе огненно-дымный след... А ещё там прошёл дождь из птиц.
- Дождь из... - Беатрис непонимающе покачала головой.
- Да, - кивнул Липси. - Целая стая птиц упала на остров в той стороне, - он махнул рукой на противоположную стену. - Наверное, ещё ночью. Их уже почти не видно под снегом.
- Какой кошмар! - простонала Гленда. - Но... там можно жить?
- Ну, как видите, я жив, - неуверенно пожал плечами Липси. - На вид там нет совершенно ничего опасного. Немного уныло и холодно, и очень трудно дышать, но в доме дышится намного легче. А в целом там даже довольно красиво, необычно так. И тишина стоит такая, что голова кружится.
- Я хочу взглянуть! - Ллойд поднялся. - Беатрис? Пойдём туда, а?
- Да, милый, да, пойдём конечно, - кивнула Беатрис.
- Н-нельзя туда и-идти, - произнёс со своего места Деллахи.
- Ну вы и сидите здесь, - отмахнулся Ллойд. - С крысами.
- Не груби, милый, - пожурила его Беатрис. - Деллахи, вы же не думаете, правда, что здесь мы в большей безопасности, чем там?
- Н-не знаю, - вздохнул Деллахи. - П-подвал к-кэ-э-конечно тот ещё, но всё же это п-подвал.
- А Джайя? - обратилась Гленда к Липси. - Вы видели Джайю?
- Нет, - покачал головой тот. - Странно. Может быть, она не выходит из своей комнаты.
- Только бы с ней ничего не случилось! - вздохнула девушка.
- Не думаю, - успокоил Липси. - Кажется, она ничего не потеряла от того, что не сидела в этом чёртовом подвале трое суток.
- Ну что ж, идёмте, - приняла решение Беатрис.
Уже поднявшись по лестнице вслед за Липси и выходя наружу, она услышала, как, кряхтя, поднимается со своего места Деллахи. Потом его протез застучал следом за ними.
19. День двадцать первый. Ллойд
Обычно никто кроме тебя не виноват в том, что тебе страшно. Так говорил Заратустра. В смысле, профессор Локк. Шутка, ха-ха...
Ллойд часто думал над этой сентенцией, но так и не смог докопаться до её глубинного смысла.
А Заратустра-Локк глядел на него грустными еврейскими глазами-черносливами из-за массивных линз в роговой оправе и отказывался объяснить свою мысль. «К пониманию этого вы должны прийти самостоятельно, Ллойд, - говорил он. - Только так возможно приятие сей мысли. Ибо для избавления от страхов её недостаточно понять, её нужно принять».
Кажется, с некоторых пор Ллойд готов был осознать значение сказанного. Но почему-то ему казалось, что назревающая догадка неверна. Потому что страх оставался с ним, он и не собирался никуда уходить.
Если бы не Беатрис, было бы гораздо страшней. Наверняка. Хотя иногда где-то в затылке щекотала беспардонным комаром другая мысль: если бы не Беатрис, ему было бы гораздо легче. Она вела слишком много тяжёлых разговоров. Она то и дело задавала неприятные вопросы, говорила о какой-то дурацкой войне... Неужели она не понимает, что Ллойд наигрался в солдатиков ещё в далёком детстве, ему совершенно не интересны все эти китайцы, бомбы, политики и американцы.
