Скутер подъехал и встал рядом с машиной.
— Механизм управления расположен здесь. Мне показалось это более надежным, чем руководить из лаборатории. Как я уже сказал, я только изобретаю и никогда не использую своих изобретений, если меня не попросят. Это — мое правило. Я благодарен тебе за возможность, которую ты мне предоставил, Андрос, — церемонно сказал Шарвис.
Марка посмотрел на забившегося в угол скутера Алмера. Тот, казалось, был всецело поглощен наблюдениями за Шарвисом, который, подойдя к машине, немного поколебался и нажал какую-то клавишу. Ничего не произошло.
Шарвис вернулся и забрался в скутер, нависнув над всеми.
— Я включил таймер, чтобы мы могли спокойно лететь в лабораторию.
Скутер взмыл вверх и влетел в тоннель.
Позже они сидели перед гигантским экраном. Очевидно, изображение на экран транслировалось со старого метеорологического спутника, и они видели Землю с огромной высоты.
Шарвис взял хронометр, и теперь все наблюдали за отсчетом секунд.
Вскоре они ощутили слабые колебания.
— Процесс будет постепенным, — предупредил Шарвис. — Он займет несколько часов. Иначе возможны были бы катастрофы на поверхности планеты. Эксперимент должен пройти довольно гладко, если я правильно все рассчитал.
Лабораторию потрясли несколько толчков, потом опять все стихло. Картина на экране показывала дневную сторону Земли. Пока не было никаких признаков движения.
— Конечно, — заметил Шарвис как бы между прочим, — есть шанс, что механизм начнет ускорение не в том направлении и снесет Землю с ее обычной орбиты. Надеюсь только, что не в сторону Солнца, — он хмыкнул и отвернулся.
— Земля движется, — прошептала Фастина.
Да, это было так. Тень начала понемногу перемещаться. Лаборатория опять задрожала, на этот раз вибрация не прекращалась.
Молча они наблюдали, как тень окутала Азию, коснулась Африки, затем Южной Америки. Часы шли, вибрация продолжалась. Тень достигла Европы и разлилась по Атлантическому океану. Теперь они видели оба Американских континента. Вибрация заметно возросла. Шарвис спокойно оглядел приборы под экраном.
Теперь они видели слепящую белизну покрытого льдом Тихого океана и пики лунных гор.
Вибрация нарастала. Лабораторию сильно тряхнуло, картина на экране вздрогнула в последний раз и застыла. Откуда-то далеко снизу донесся мощный протяжный гул. Лабораторию опять тряхнуло.
Внезапно все стихло. Они поглядели друг на друга и на экран. Планета перестала вращаться. Алмер повернулся к Шарвису:
— В чем дело? Запускай машину.
Шарвис хихикнул:
— Ладно, ладно. Я повернул для тебя мир, Алмер, но ускоритель, должно быть, отключился…
— Пусть она вертится! — заорал Алмер.
— Не уверен, что смогу это сделать. Пошли, проверим. Они последовали за ним к скутерам.
И опять они летели по узкому полутемному тоннелю в гигантскую пещеру.
Пахнуло невыносимым жаром. По стенам уже не стекала вода. Механизм ускорителя превратился в груду оплавленного, почерневшего металла.
— Не выдержал перегрузки! — крикнул Шарвис и принялся хохотать.
— Ты знал об этом? — возмущенно спросил Алмер. — Да?
Шарвис оглянулся:
— Нам лучше немедленно вернуться. Тоннель уже ненадежен. Если мы сейчас же не полетим, нас раздавит или затопит.
Алмер встал:
— Ты сделал это нарочно. Ты знал, что твоя машина не способна заставить Землю вращаться.
Шарвис засмеялся и уверенно, на большой скорости провел скутер в тоннель, по стенам которого уже текла сплошными потоками вода.
Алмер заколотил по массивному корпусу Шарвиса, но ученый продолжал смеяться. Марка и Фастина ухватились Друг за друга, когда Шарвис еще увеличил скорость. Откуда-то снизу доносились странный треск и скрежет.
В конце концов, они вернулись в лабораторию, и Шарвис заторопился к двери, преследуемый Алмером, который твердил, как заведенный:
— Да? Да? Да?
Игнорируя Алмера, Шарвис вошел в соседнее помещение и принялся колдовать над приборной доской, не отрывая глаз от индикатора. Здание вновь задрожало.
Чуть погодя он вернулся и сказал:
— Я запечатал тоннель. Теперь нам ничего не грозит, — он облегченно вздохнул и повернулся к Марка и Фастине.
Алмер, казалось, выдохся. Он привалился к стене, что-то бормоча себе под нос.
— Ты знал, что механизм не справится с такой нагрузкой? — спросила Фастина невинно.
— Я уверен, что исполнил желание Алмера и сделал то, что он действительно хотел, — ответил Шарвис упрямо. — Он хотел повернуть мир. Я повернул. Его империя… Разве она по своей сути не принадлежит ночи?
— Люди, — сказала Фастина. — Как же обычные люди…
— Тот, кто хочет от него сбежать, сейчас так и сделает. Боюсь, таких немного. Тьма безопасна. Они могут затаиться и ютиться в ней, пока не придет смерть. Разве не этого они все хотят?
Марка посмотрел на него без всяких эмоций.
— Да, конечно, тьма отражает темноту их умов, — сказал он. — Но заслуживают ли они этого?
— Кто знает? — пожал плечами Шарвис.
Алмер подошел к нему.
— Хочу домой, — голос его звучал ровно. Он явно оправился он потрясения и принял то, что произошло.
— Ты волен поступать, как хочешь. Никто тебя здесь не держит, — заметил Шарвис с издевкой. Казалось, он расплачивался с Алмером за его жалкое покушение. — Тебе помочь найти дорогу?
Алмер двинулся прочь.
— Спасибо, сам справлюсь, — бросил он через плечо.
— А как вы, Кловис Марка? — спросил Шарвис. — Что будете делать дальше?
— Мы вернемся в башню моего отца.
— И станете воспитывать своих детей? — спросил Шарвис. — Надеюсь, со временем ты поймешь, что приобрел больше, чем потерял.
— Может быть, — Марка взглянул на Фастину. — Но будешь ли ты думать так же, Фастина?
Она покачала головой:
— Не знаю, Кловис.
Марка с тоской взглянул на Шарвиса:
— Я только сейчас понял, ты сыграл еще одну шутку с нами.
— Нет, — ответил Шарвис, читая его мысли. — Излучение существует, это верно, но продолжительность жизни твоих детей будет короче, потому что твои гены изменены, и ты не сможешь обеспечить им долгожительство. У них будет время адаптироваться и продолжить воспроизводство. Я принял особые меры предосторожности, чтобы тебя излучение не затронуло. Без сомнения, ты поможешь появиться на свет отпрыскам своих детей. Насколько я знаю, это давно уже стало традицией в твоей семье.
Фастина взяла Марка под руку.
