Ознакомительная версия.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Курьер посольства
Фатима с мужем настояли провести остаток дня и ночь у них. Караевы так и поступили. А поутруотправились назад, домой. Елена Марковна не отказалась от поездки в Москву. И решила лететь самолетом. Там ее ждала сестра, которая где-то год назад похоронила мужа и теперь жила одна. Квартира у нее была просторная. Пять комнат. И именно у неё возникла идея перетащить Караевых к себе.
Елене Марковне, да и Караевым, эта идея показалась очень заманчивой. И после долгих размышлений было решено сначала обосноваться там Инниной маме с Рафушей, а немного погодя перебраться туда самим.
Здесь, в Баку, ничего им не светило. Микаил Расулович как специалист с богатым опытом практически никому нужен не был. Да разве только он? Вон Суздалев — академик, светило — собрался и уехал. И никто его не остановил. Хотя бы кто приличия ради сказал: «Не уезжайте. Вы нам нужны»…
Говорят, он даже всплакнул. А как же? Ведь Суздалев покидал Родину. Могилы своих родителей, жены…
В тот день Мика с Инной домой так и не вернулись. Остались у тещи. А в полдень следующего дня Елена Марковна с их сыном вылетела в Москву. Караевы не покидали аэропорт до тех пор, пока собственными глазами не увидели взмывшую в небо «тушку».
— Вам кого надо? — спросила Инна стоявшего у их квартиры импозантного молодого человека.
— Профессора Караева, — отступая от двери, сказал незнакомец.
— Я к вашим услугам, — представился профессор со ступенек лестницы.
— Здравствуйте, господин профессор. Я курьер посольства США в Азербайджане. Вам пакет. От доктора Эмори Маккормака.
— Входите. Будьте гостем, — пригласила Инна.
— Спасибо. Я спешу… Распишитесь, пожалуйста, в получении… Еще раз спасибо и до свидания.
— До свидания, — почти одновременно выговорили Караевы.
Быстро разоблачившись, Инна ринулась на кухню. А Мика, на ходу вскрывая конверт, прошел к себе. Спустя несколько минут оттуда донесся его встревоженный возглас.
— О Боже!.. Инна, бегом сюда!
— Что случилось?.. Опять неприятности?…
— Еще какие! На, прочти. Факс от Эма…
«Дорогой Майкл!
Два дня не могу найти тебя. Вынужден прибегнуть к помощи посольства. То, что я хочу сообщить тебе, — того стоит. Мы с тобой, Майкл, — убийцы. В самом прямом смысле этого слова. И ты, и я, оказывается, имеем самое прямое отношение к гибели принцессы Дианы и ее друга Доди-аль-Фаяда. Их смерть, как стало известно от компетентных источников, представивших мне секретную информацию, была спланированным убийством. Причем, злоумышленники, как явствовало из документов, использовали для этого (привожу дословно) „новый вид оружия, на расстоянии воздействующего на поведенческие функции человека“. Его, это оружие, по утверждению информаторов, разработал английский профессор Гарвей Моррисон на основе выкладок, изложенных в статье „Мгновенное, или одномоментное, искривление ткани времени и его воздействие на психику и восприятие реальности“, опубликованной в журнале „Курьер науки“. Я был в шоке. Хорошо, мы с тобой решили не издавать твоей монографии. И хорошо, что на конгрессе ты выступил с обтекаемым сообщением. Признаться, я ругал себя за то, что напечатал тогда ту статью. Мне следовало оттуда кое-что убрать. Но я этого не сделал. И Моррисон, надо отдать ему должное, пожалуй, единственный из всех ученых-психиатров обратил на нее внимание и воспользовался ею. Правда, воспользовался не лучшим образом. Кроме того, он знал, против кого применят эту страшную новинку, созданную им по твоей подсказке и по моему попустительству. Даже если Моррисон не знал, он мог догадаться, потому что с ним вели переговоры члены королевской семьи…
И еще, по тем же каналам информации я знаю: к тебе напросился и едет Моррисон. Это, конечно, не мое дело, но будь осторожен. Лучше всего под благовидным предлогом отказаться от встречи с ним…»
— Какой кошмар! — побледнела Инна.
— Потрясающий кошмар, — согласился он.
— Неужели в ее гибели есть твоя вина?
— По всей видимости, — о чем-то задумавшись, отстраненно говорит он.
— Где Баку… Где Париж… Где ты… Где они… Не могу поверить, — потерянно лепечет она.
— Расщепивший атом, глядя на Хиросиму, наверное, тоже не видел своей вины.
— Ну ты еще сравни себя с Оппенгеймером и Сахаровым.
— А что?! — взъерошился Караев. — То, что создал я, — пострашнее бомб. Не зря Моррисон рвется сюда…
— Какой фрукт, а? Тут же подладил твою идею под убийство, — возмутилась Инна.
— Я сейчас отобью ему телеграмму — «Не приезжай, меня не будет».
— Правильно, — поддержала жена. — Здесь своих негодяев хватает.
— Еще неизвестно, кто из нас больший негодяй. Я, рассказавший, как сделать, или он, сделавший, — вступился за Моррисона Караев.
— Брось! — перебила Инна. — Только не вырабатывай в себе комплекс вины.
Караев хмыкнул.
— Видишь ли, мое изобретение делает бомбы и ракеты обыкновенными дубинками первобытного человека… Оружием дремучего прошлого.
— С чего бы это?
— Все создаваемое для войны, Инна, создавалось, чтобы как можно больше разрушить и как можно больше убить… А тут совсем другое. Даже маленькое государство, владея таким изобретением, может без особого кровопролития поставить на колени любую атомную державу, влиять на политиков и политику, если надо, заменять их угодными тебе и разладить самую отлаженную военную машину… Станет возможным сделать так, чтобы захватчики уничтожали самих себя.
— Не поняла. Массовый суицид?
— Ни в коем случае. Просто всю армию противника развернуть на 180 градусов. Они станут дубасить самих себя… Поднявший меч — от меча и погибнет. От своего же меча.
А ведь он прав, подумала Инна. До нее только что по-настоящему дошло, какими возможностями обладает устройство, изобретенное ее мужем. Какие, спрашивается, для невидимки могут быть преграды? Он заберется в президентские апартаменты, станет незримым участником обсуждений секретнейших военных доктрин, будет в курсе всех операций секретных служб, проникнет на любой суперсекретный объект… Да что там говорить…
— Править миром и всем человечеством станет тот, кто будет владеть секретом контакта с Пространством-Временем. И хорошо, если они, эти секреты, окажутся в руках цивилизованной страны… Единый язык, единые устремления, единая страна — страна Землян. И это без кровопролития, детоубийств, насилия…
— Идеалист! Сказочник! Такого быть не может! — воскликнула она.
— Как знать?… Как знать?… — уставившись в одну точку, проговорил профессор.
Ознакомительная версия.
