чёрт!
— Да, это он! — сурово подтвердил полковник Конь.
— Нахал и сволочь! — вдруг завизжала женщина. — Из-за тебя нас убили, гад! Я оторву тебе уши! — экс-медик кинулась к оторопевшему Сане, схватилась за его лицо холодными, до сих пор крашеными, коготками. В следующее мгновение вмешался ангел из арьергарда. Великан пихнул Сидоркина в сторонку, а возмутительницу спокойствия схватил за драные волосы, и пару раз взмахнул огненным мечом.
— Хреск! Хреск! — Женские ручки легко отсеклись. Из ран хлынул ярко-красный пар, запахло серовородом.
Голая истеричка скрипнула зубками, однако, пикнуть не посмела… Ангел сунул отрубленные конечности подвернувшемуся усачу Иванычу. А женщине так наподдал по голой попе, что она на всех парах влетела в толпу мужчин.
— Шуруй, Венера Милосская, — звонко усмехнулся ангел.
— Какая ж, мля, она Венера? — не смог не вмешаться Санёк. — Она, блин, Татьяна Павловна…
Ангел даже не усмехнулся. Шествие продолжилось.
— Знакомые? — спросил архангел, флегматично наблюдавший сцену.
— Менты из ИВС, где я сидел до прихода отморозков… — машинально ответил карманник, провожая фсиновцев завороженным взглядом. — Куда это их?
Процессия завернула за угол дворца. Послышался жизнерадостный крик льва:
— И снова в ад у нас идут! Веселей, мальчики, готовим свои яички!.. А девочки кое-что другое… аха-ха!..
Жизнь совсем не такая, какой мы её себе представляем. Однако понимаешь это лишь после смерти.
К дверям замка спешили те самые две пары, спускавшиеся намедни сверху. Две души, ведомые двумя архангелами. Гавриил сие заметил и быстренько прыгнул к входу.
— Здравствуйте, ангелы! — чинно поздоровался со стражниками. Типы в балахонах не шелохнулись, и эмоцией не разродились. Архангел с натугой открыл врата дворца, попридержал перед подопечным: — Заходь, чадо.
Сидоркин с ухмылкой оглядел великанов, сказал весело:
— Красивые мечи у вас, пацаны! Так держать, — он шагнул внутрь, и контора Господа его поглотила.
— Кажись, здесь.
Демоны стояли на лестничной площадке второго этажа. Импозантные костюмы, ещё намедни чистые и ухоженные, висели клочьями. У Хрыща прибавился шрам на подбородке, у Порося не хватало указательного пальца на правой руке, а мизинец висел на тонкой связке из жил и кожи. Встреча с полицией под Новосибом, по пути сюда, даром не прошла.
Раненой рукой риторский сынок позвонил в дверь. Точней, хотел позвонить, но полуотстреленный мизинец явно мешал это сделать. Под недовольным взглядом Хрыща братец быстренько палец оторвал, сунул во внутренний карман пиджака, и всё-таки позвонил в дверь.
Открывать парочке гангстеров не спешили. Они немного постояли, переминаясь.
— Чё бум делать? — риторически спросил Пороська. — По ходу, никого нет дома.
— Бум крутиться как обычно, — пожал плечами Хрыщ, доставая из-за пояса пистолет. — Возможно, расстрига затаился и ждёт, когда мы уйдём.
Он выстрелил в замок, Порось тоже вытащил пистолет, и парочка ворвалась в квартиру… Уютное однокомнатное гнёздышко, правда явно заброшенное. Либо тут никто не жил, либо долго никто не жил…
Вход в квартиру и прямо по коридору… один направо, другой налево. Что тут у нас справа?.. Ага, ванная комната… Вроде, здесь никого, а чего Порось там орёт?
— Хрыщ, иди-ка сюда!
Поня стоял посреди спаленки и тыкал пистолетом на убогую двуспальную кровать:
— Расстрига под кроватью!
— Почему ты так думаешь? — усомнился Хрыщ.
— Интуиция, — Пороська стукнул рукояткой «ТТ» по кроватной спинке. — Расстрига, вылезай, сукин сын!
Подкроватным ответом была тишина.
— Может, твоя интуиция, к хрену, ошиблась? — озадачился Хрыщ.
— Всё может быть, — без раздумий ответил Пороська, почёсывая дулом висок. — Но позырить стоит.
Братец опустился на корточки, заглядывая под кровать. И пока он рассматривал там паутину, Хрыщ внимательно изучал зад подельника, там была дырка… от пули на брюках.
Порось вскочил, сказал разочарованно:
— Там расстриги нет… — чуток подумал и оживлённо добавил. — Тогда он в шкафу!
Сын ритора бросился к большому платяному шкафу, распахнул дверцу.
— Агааа! Моя интуиция меня не подвела! — закричал Порось, выволакивая из шкафа Сергия, одетого в трико и майку. — Ну, расстрига, попался!
— Молодец, Пороська! — одобрил Хрыщ.
Экс-монах не ждал в гости убийц, впрочем, убийцы всегда приходят сами, без приглашения. Если б было наоборот — то убийства бы не случались.
— Э-т-то вы те отмороз-з-зки, к-которые гнал-лись з-за н-нам-ми? — проблеял Сергий, испуганно вращая круглыми глазами. Лицо: толстые щёки, подбородок, нижняя губа и, кажется, даже лоб, тряслись.
— Угадал, чёртов негодяй!
— Ключи у тебя, расстрига!?
— Я-я н-не рас-стрига! М-меня вы-ыгнали нез-закон-н-но!
— Нам плевать на это, — сказал Порось. Он, действительно, сплюнул под ноги иноку. — Видишь!
— Говори, где ключи!? — заорал Хрыщ.
— Н-на сто-ол-ле… В-в к-кухне… — пролепетал экс-монах.
— Чуешь, чем-то воняет? — внезапно спросил сын ритора, принюхиваясь.
— Да, чем-то таким, э-э-э… — согласился Хрыщ, тягая воздух носом.
— Дерьмом! — воскликнули оба демона.
Братья взглянули друг на друга, а затем и под ноги. Из-под штанины Сергия струился жёлтенький ручеёк. На полу стояла мелкая пенистая лужица.
— Расстрига, мля! — крикнул Пороська. — Мы пришли сюда не для того, чтобы нюхать отходы твоей выделительной системы!
Он разрядил в монаха всю обойму — восемь патронов. Сергий тонко вскрикнул, схватился за живот, наивные глаза закатились. Согнулся и рухнул лицом вниз.
Хрыщ ратифицировал смерть контрольным выстрелом в бездарную голову. Сказал умиротворённо:
— Теперь валим к герцогу… Я вчера отправил в ад спеца по нервам, попрошу хозяина, чтоб отдал его нам. В качестве благодарности… Подлечим нервишки. Как мыслишь?
— Думаю, светлейший герцог не откажет, — просветлённо кивнул Пороська. — Итак, где у нас ключи?..
— Казанский вокзал в Москве, сукой буду! — пробормотал карманник, едва они с гидом очутились здесь. А здесь было вот что:
В просторной комнате, действительно похожей на «Зал ожидания» вокзала, на откидывающихся стульях, стоящих стройными рядами, сидело множество архангелов и подопечных душ. Сотни, тысячи, миллионы!..
Архангелы были разные: толстые и худые, заросшие и лысые, бородатые и безбородые. Но одно их роднило: все носили точно такую же белую хламиду, как и Гавриил, и опирались на посохи.
Души были ещё более неоднородней, чем архангелы. Мужчины и женщины, разного возраста, строения тела, цвета кожи… Только вот детей не было вообще. В основном, души сидели понурые, подавленные, молчаливые… кое-кто, правда, разговаривал, но лишь со своим персональным архангелом.
Вдоль «Зала ожидания» изредка прохаживались великаны-ангелы, с мечами в ножнах. Шороха не наводили, однако и незаметными трёхметровых гигантов нельзя было назвать.
— Приглашаем… вызываем… повторяем… — доносились из динамиков утробные женские голоса. Семь тысяч языков планеты звучали из динамиков с разной периодичностью. Какой-то язык раз в час, другой язык десять раз в сутки, а некоторые языки и раз в столетие… сто лет просидеть на небесном вокзале — это, конечно, фантастика. Но с элементами статистики.
Наша парочка занимала два крайних стула в каком-то, чёрт знает в каком, ряду. Всё количество рядов невозможно было обозреть, они тянулись в бесконечность! Пассажиров окружал гам и гул, со всех сторон.
Сидоркин сидел-сидел, и вдруг яростно почесал шею:
— У меня прыщик вскочил.
Архангел дремал, опустив многострадальную головёнку на грудь.
— Слышь, Гаврила! — Саня толкнул соседа.
— А!? — встрепенулся дед. — Чтооо!.. Нас требуют?
— Нет ещё, — отозвался карманник. — Я говорю, прыщик у меня вскочил.
— Ну и что?
— Как что, ёпт? Разве у мертвецов вскакивают прыщи?!
— У тебя же вскочил. Выходит — да.
— Постой, етит матит. Давай-ка разберёмся. Я, то есть всё моё туловище, голова, одежда — это всё душа. — Ворик критически оглядел себя, пощупал лицо и ляжки. — Так?
— Так, — согласно кивнул архангел.
— Но я по-прежнему всё чувствую! Я мёрз в космосе и потею на этом душном вокзале, если… если его можно так назвать… У меня вскакивают прыщи, и я хочу курить… и женщину! По-моему, нынешнее моё состояние ничем не отличается от земного.
— По-моему, тоже, — рассудительно отозвался Гавриил.
— В чём же фишка, чёрт возьми!?
— Не знаю, чадо, — гид громко зевнул. — Я архангел, а не учёный муж. У меня несколько
