– Это всё за мои грехи, – говорила она сама себе.
В свободное от работы время, когда муж задерживался на работе, Татьяна Александровна украдкой ходила в церковь и молила Бога, чтобы он простил её, чтобы отменил то невыносимое наказание, которое возложил на неё за падение. Она сквозь слёзы смотрела на иконы, но те смотрели куда-то сквозь неё с лицами, лишёнными хотя бы какого-то участия.
– Молись, дочка, и проси! Бог добр, он поможет, – говорили набожные бабульки и приводили для убедительности такие истории, перед которыми неприятности молодой женщины казались детскими шалостями.
И Татьяна Александровна молилась, молилась самозабвенно, страстно, рискуя, в случае, если её кто-нибудь увидит, потерять работу.
Однажды, придя из храма домой, она, лишённая сил, рухнула на диван, даже не раздевшись. Пролежав так минут пятнадцать, Татьяна Александровна услышала звук открывающегося замка.
– Саша, это ты? – крикнула она.
– Я. Освободился сегодня пораньше, – услышала она голос мужа.
Через минуту муж вошёл в гостиную и остановился у дивана.
– Что с тобой? – спросил он. – Ты здорова?
– Просто устала, – сказала Татьяна Александровна, не поднимая головы.
– Ты опять беременна?
– Нет. Просто устала.
– Отдыхай. Хочешь, я накормлю тебя?
Таня ничего не ответила. Она просто улыбнулась своему мужу так, что ему всё стало понятно без всяких слов.
Через несколько минут из кухни донеслись звуки кастрюль, тарелок и чашек. Ещё через несколько минут в гостиную тонким невидимым ручейком стали втекать запахи разогреваемого борща.
Татьяна Александровна лениво встала с дивана, пошла в прихожую, разделась и пошла в ванную мыться.
– Кушать подано! – услышала она голос мужа.
– Господи, что бы я без тебя делала? – сказала Таня, войдя на кухню.
Она села на своё место и с улыбкой стала наблюдать, как муж разливает борщ по тарелкам.
– Чем от тебя так пахнет? – спросил муж.
– Свечами и ладаном.
– Ты была в церкви?
– Я уже давно туда хожу.
Александр сразу догадался о причине, которая заставила его жену посещать это заведение.
– Ты думаешь, это поможет?
– Ну должен же быть хоть какой-то выход.
– А может быть подумать об усыновлении…
– Саша, давай не будем сегодня об этом. Мне так плохо!
– Хорошо. Давай сменим тему разговора.
Несколько минут супруги кушали в полной тишине, наконец, Александр прервал молчание.
– Ты не слышала о таком писателе – Чернокнижник?
– Конечно, слышала. Этот мальчик учился у меня. Теперь он уже не мальчик, а очень уважаемый человек.
– Он и в школе писал?
– Что ты! Никто даже не мог предположить, что он станет писателем. В школе он был обыкновенным троечником.
– Значит, его дар раскрылся позже?
Лицо Татьяны Александровны исказилось в горькой ухмылке.
– Его дар раскрылся на моих глазах, – сказала она. – Я бы даже сказала, что именно я стала тем объектом, который раскрыл этот дар.
– Интересно. Очень интересно. Ты никогда мне этого не рассказывала.
– Я рассказывала тебе это, Саша. Помнишь историю, которая произошла со мной в лагере?
Муж молча кивнул головой.
– Эту историю первым рассказал Чернокнижник. Тогда даже он не знал о своём даре. Мальчик просто решил пошутить и написал сочинение на тему: «Как я провёл лето». Если бы он знал, что Господь наделил его способностью заглядывать в прошлое и будущее, разве бы он сделал это?
– У тебя были неприятности?
– Огромные.
– Он написал, что это была ты?
– Нет, он не указал ни моей фамилии, ни названия лагеря, но почему-то все сразу догадались, что это была я.
– После этого он стал писать?
– Да, он написал роман «Трупопровод», и оказался за границей.
– Ты читала его?
– Нет. Это невозможно. Во-первых, у нас его не публикуют, а во-вторых, у меня с этим автором связаны очень тяжёлые воспоминания. Я не только читать, я говорить о нём не могу. Для меня это слишком тяжело.
– Извини, Танечка, я не знал, что это тяжело. Давай переменим тему.
Супруги снова замолчали, но другой темы на ум не приходило.
– А почему ты вдруг вспомнил о нём? – спросила Татьяна Александровна.
– У нас на работе все зачитываются его книгой.
– Он стал публиковаться у нас?
– Выходит, так.
– И что же это за книга? «Трупопровод»?
– Ну, нет, этого наши не опубликуют никогда.
Татьяна Александровна с явным любопытством посмотрела на мужа.
– Лагерный роман, – сказал он.
– Всё таки не удержался – написал.
– Что написал?
– Лагерный роман – это фраза из его сочинения.
– Если хочешь, я могу принести эту книгу.
– Боже упаси. Я даже слышать об этом не хочу.
– А теперь и я.
– Что и ты?
– Теперь и я не хочу слышать ни об этой книге, ни об этом писателе. Это чудовищно – обнародовать такие интимные вещи.
То, что неприемлемо для одного, очень приятно и привлекательно для другого. Посудите сами: да разве есть на свете что-либо приятней, нежели порыться в чужом грязном белье? А интимные стороны жизни людей? Они ведь только называются интимными, а попробуйте оторвать от замочной скважины созерцателя, наблюдающего за этими интимными сценами? За уши не оттянешь! Этим сценам человеческой жизни даже название придумали сладкое и приятное – клубничка.
Что может быть приятней, чем почитать на ночь глядя такую клубничку! Сердце заходится в груди и замирает дыхание. Да что там, сердце! А ниже? Короче, все органы готовы к активному образу жизни. Придёт жена или муж, ляжет рядом, тут, ясное дело, не до прозы жизни – сразу приступаешь к поэзии. Стало быть, в качестве укрепления семейных отношений лучшего средства и не сыскать. А коли ночь прошла великолепно, то и утро задалось. Идёшь на работу, и все-то тебе улыбаются, и ты улыбаешься всем. А тут в прямой связи и производительность труда находится, коли настроение у всех хорошее. Если уж мы коснулись вопросов экономики, то лозунг «догнать и перегнать Америку» никак без неё обойтись не может. А это уже политика – дело нешуточное. Так что, как ни крути, а клубничка в литературе занимала, занимает и будет занимать самое первое место. Я бы даже в партию принимал, исходя из одного только показателя: читаешь клубничку – милости просим вас в КПСС, давайте вместе коммунизм строить, не читаешь – и на пушечный выстрел не подходи – не наш человек, не советский. И, хотя партийные руководители всячески осуждали клубничку, сами, распустив слюни, зачитывали подобные книги до дыр.
Уж кто позволил опубликовать «Лагерный роман», по какому такому знакомству, за какие деньги – неизвестно, но книжка вышла и сразу же нашла своего читателя.
