Иосиф больше никогда не появился ни на складе, ни в нашей общей комнате. Только иногда мы видели его рядом с Кербером, похожего на большую тряпичную куклу, безнадежно послушного и унылого.
Глава 11. Живые и мертвые
Немного позже на барную улицу прибыл Ром – вальяжно, в сопровождении двух телохранителей – за ним Вито в своем костюме бизнесмена средней руки. При их виде Фрэй скривил губы: видимо, ему в голову пришла та же мысль, что и мне недавно: мы расползаемся. Восточная группировка становится дряблой и тучной, отъевшейся на харчах прииска. Хотя сейчас не самое время, чтобы растекаться. Шрам на лице Фрэя стал багровым, друг сверкнул глазами на прибывших и излишне резко стал отдавать приказы: позаботиться о теле Маноса, отправить раненого Гемму к Чень Шеню и, на всякий случай, еще раз прочесать квартал. Рома приказы раздражали, а Вито смотрел на босса по-птичьи, склонив голову на бок. Из смешанного клубка его эмоций я вытащил понимание того, почему Фрэй так раздражен. Вито был с ним согласен, но не собирался ничего делать для исправления положения.
В полном молчании мы второем Возвращались в "Бездну": я, Фрэй и Зило. Боевик не выдержал первым:
– Кто это были такие? Что им от нас нужно?
Фрэй скосил на него хрустальные глаза, затем посмотрел на меня. Я думал, что он оставит вопрос без внимания, но …
– Скоро выборы.
Кожа на лбу Зило собралась в складки – он не понял, но других объяснений так и не дождался.
Что толку? Мы станем чьим-то промороликом, пунктом в агитационной листовке или строкой в новостях. Никто не сможет этого изменить, как, даже стоя на вершине горы, невозможно остановить снег. Наоборот: самый пик завалит так, что не разгребешь.
Я снова встретился взглядом с Фрэем и почувствовал, как слегка приопускается его ментальный заслон. Он хотел поговорить, но не здесь, не сейчас и не при Зило.
Чем ближе становилась "Бездна", тем сильнее слышался гул. Но буквально через несколько шагов стало ясно, что это не шум веселья. Это были крики паники. Не сговариваясь, мы побежали вперед.
Толпа вываливалась из раскрытых дверей клуба: посетители, официанты, полуголые go-go girls вылетали на улицу, спотыкаясь, что-то крича и глядя на всех совершенно безумными глазами. Они перебегали через дорогу и тесными кучками становились около ограждения над Стиксом. Было холодно, но многие этого не замечали, продолжая что-то возбужденно говорить или молча таращиться на клуб.
Фрэй, работая локтями, стал протискиваться внутрь здания. Наших там осталось совсем немного, первый же вышибала, который растерянно мялся около входа, не решаясь ни вернуться в помещение, ни присоединиться к толпе, увидев Фрэя, буквально потерял дар речи от ужаса.
– Что происходит? – мой друг схватил его за локоть и с силой развернул к себе.
Лицо охранника приняло идиотское выражение, а в голове щедро приправленные страхом с бешеной скоростью мелькали яркие образы. Один из них повторялся чаще всего. Ребристая поверхность. Темно-зеленый цвет. Сцена. Ребристая поверхность. Так легко ложится в руку. Блестящее кольцо…
– Кто-то пронес в клуб гранату!! – выкрикнул я свою догадку на ухо Фрэю.
Тот резко отшвырнул вышибалу. С ним он разберется позже. Досмотр в "Бездне" был одним из самых строгих, поэтому новый клуб считался безопасным местом на набережной. То, что граната (если это действительно граната) пронесена внутрь – целиком и полностью вина охраны.
Внутри клуба стояла тишина, только из главного зала в фойе изредка пробивались цветные мигающие огни. Без грохота музыки они казались зловещими отблесками. Потом из-за полуоткрытых дверей полетел взвинченный до предела голос:
– Ну и где же ваш за…ный босс а, шавки? Спрятался где-то, поджав хвост? Ждет, когда я вас всех взорву к чертовой матери?
Вместе с голосом пришла ненависть, жажда мести и еще не успевшая притупиться боль.
Фрэй обернулся:
– За мной не ходить, – а сам открыл створки и прошел внутрь зала.
– Явился! – голос был болезненно радостен. Он предвкушал кровавый финал. Ему было наплевать, что случится дальше. И договориться с ним никому не удастся. – А я уж думал, ты бросишь их тут подыхать, господин "я подомну под себя всю резервацию".
Я стал бесшумно подниматься по лестнице на второй уровень и кивнул растерявшемуся Зило на другую лестницу, ведущую туда же.
– Что тебе надо? – вопрос Фрэя не выдавал эмоций, даже если они у него и были.
Я был наверху, прошел немного вперед между наспех отодвинутыми стульями и раскиданными столами, так чтобы оказаться позади круглой сцены, а потом осторожно выглянул из-за перил. В зале остались только те, кто имел хоть какое-то отношение к восточной группировке, причем остались они там явно не по своей воле и не из геройских соображений. Вацлав, Хрящ, Булат, Амир, Пузик (материковым сестренкам, наверно, и на этот раз повезло – их отпустили), двое охранников, менеджер, бармен, даже Джэджун, кроме того еще несколько человек были вне поля моего зрения – всех их оставил в клубе новоявленный террорист, приказав остальным убираться.
– Мне нужна твоя голова, Фрэй. Я хочу отмщения, чтобы твоя мерзкая душонка горела в аду, – на сцене, держа в руках по гранате, стоял хорошо знакомый боевик из западной группировки. Что-то не припомню, чтобы Бор был хоть когда-то замечен в чем-то экстремистском. Да, в свое время он с братом примкнул к Монаху, а не к нам, но это скорее недоработка Фрэя, чем какая-то явная неприязнь. То, что подобный терроризм ему в новинку, доказывали так и не снятые чеки с гранат – он лишь просунул туда большие пальцы рук. Я не фанат оружия, но даже мне известно, что выдернуть чеку не так-то просто. Не распрямив усики, ее не выдернешь не то что зубами, даже рукой. А что если он их распрямил? В мигающем освещении полутемного клуба сверху этого не было видно.
– Забирай мою голову, но только в честной драке, Бор, – Фрэй подошел к нему достаточно близко, чтобы спровоцировать.
Отлично, потяни время, мне надо прощупать этого сумасшедшего. Судя по всему, фанатик был свято уверен: ему достаточно одного движения, чтобы все здесь взлетело на воздух. Я чувствовал, как у него дрожат пальцы от вскипающего гнева. Эмоции были такими яркими и яростными, что глушили всех остальных в этом зале. Стоит ли рисковать? Неизвестно, что он может натворить на таком адреналине.
Его надо обезвредить одним движением. Обездвижить? Непростое дело: малейший промах и мы, возможно, совершим свой последний полет над резервацией.
– Не тебе говорить о честности! – практически завизжал боевик, руки сжались на гранатах. – Как ты посмел сделать такое с трупами, выродок?! Как ты посмел?!
