Глаза уже не наводятся на что-то конкретное. Они бессмысленно приоткрыты и смотрят в одну точку — тарелку. Надо поесть, как следует, чтобы хоть немного протрезветь. А то моментальный приход в голову — никакого удовольствия. Уже не в состоянии ни развлекаться, ни драться, да и просто посидеть поговорить не можешь. Так пить надо, если только ты хочешь напиться и забыться! Для Максима еще рано забываться. Сначала он хотел посидеть нормально: поговорить о том о сем, познакомиться с корешами Сверчка, разобраться в своих планах на будущее — каким способом разыскать и убить Святослава. Отец его теперь в тюрьме сидит.
Максим вытер губы салфеткой, которую вытащил из пластикового стаканчика. Он стоял рядом. Бармен убрал за ним посуду и протянул ему сигару:
— Хотите закурить? Толстая настоящая сигара! Не отказывайтесь. Пожалеете!
— Я, вообще-то, не курю, — ответил Максим.
Бармен положил сигару в карман и тихо зашагал прочь.
— Подожди! — передумал Максим. — Давай сюда! Надо хоть попробовать, что это такое курить.
Бармен обернулся и отдал сигару.
Максим зажал зубами свернутый в сплошную трубочку натуральный табачный лист и спросил:
— Огонька не найдется?
Бобби услышал его и прекратил выступать перед народом, подсел рядом.
— О-о конечно, дружище!
— А я не курил раньше. Я даже всегда избегал курящих людей, чтобы не дышать дымом. Чтобы не быть пассивным курильщиком. — Максим посмотрел на свою полную стопку и заметил, что становится трезвее. Еда разбавила спиртное.
Бобби выхватил сигару и сунул себе в рот, поднеся к ней зажигалку. Раскурил, несколько раз затянулся и протянул Максиму.
— На, только не затягивайся помногу! Тут же закашляешься! Курить начинают с маленьких затяжек! А потом, когда привыкнешь, можешь затягиваться, как хочешь или даже, на сколько хватит легких.
Максим набрал немного дыма в рот и втянул в легкие. Ощутил мягкий ароматный дым и выдохнул. Ему нестерпимо захотелось откашлять остатки. Организм на первую в жизни, даже самую маленькую затяжку, оказал свое противостояние — капитальный выброс яда наружу.
Бобби смотрел на друга и улыбался. В нем он узнал себя. Когда-то он также начинал курить. У него было такое же глупое неуверенное выражение лица. Также немного покраснел.
Максим закончил кашлять. Затянулся еще раз и выдохнул. Во второй раз было приятнее, кашлять не так сильно хотелось. Ощущение, когда дым на пару секунд задерживается в легких, ему понравилось. Как бы, прохлада, слабое приятное жжение. Как будто ты робот, которому смазали внутренности груди.
Бобби забрал сигару со словами:
— Дай, я покурю. Этой сигары хватит человек на пять, — он интенсивно задымил.
— А мне понравилось курить, — Максим взялся за стопку с водкой.
— Ну а ты как думал? Раскуриться вообще кайф! Особенно, после работы, или, если ты долго над чем-то грузишься, не можешь никак въехать, то самое рациональное решение в такой ситуации — сходить курнуть! А потом махом врубишься! Но, что плохо, курение вредит здоровью! А я же слом-танцор! Мне здоровье нужно!
Максим допил свою водочку и подумал: «Если у меня зубы никогда в жизни не болели, не портились, раны заживали быстро и бесследно, значит мне и курение и алкоголь не вредит! Короче живи в свое удовольствие да радуйся! Наверняка, никто бы не отказался от такой жизни. Но, как это не парадоксально, счастье то не в этом! Счастье в духовном спокойствии, в мире, в котором нет войн, в хороших друзьях! И, конечно, во взаимной любви! Нельзя жить без любви. Нет такого человека, который бы никогда в жизни не был влюблен. Иногда человек и не подозревает, что кого-то любит. Влюбиться очень просто! Это чувство возникает неожиданно. Например, я, вот, помню, пожил с Яной пару недель. Видел ее каждый день и даже не задумывался, что я почувствую, если однажды проснусь и не увижу ее рядом. Мне казалось: ушла и ладно. Другую себе девушку найду. Но как-то раз уехала она ночью в другой город, а вернулась только следующей ночью. Вот тогда то, я и понял, что чего-то мне не хватает! Как будто от меня оторвали одну половинку. Мне не хватало ее прикосновений, ее голоса, ее таинственно- сказочного взгляда, даже глупеньких вопросов, которые она иногда мне задавала. Сама мысль, что Яны нет рядом, невыносимо угнетала. В горло вцепилось переживание за нее. Вдруг с ней что-нибудь случилось там, а ты сидишь, дома и ничего не знаешь. А, вот, если придет печальное известие, что она попала в больницу или то подобное, или еще хуже — гроб с ее телом. Хватит только посмотреть на него, чтобы впасть в транс или обморок! Если еще с ума не сойдешь! Тогда будет уже не важно, кто ты! Мужик или женщина. Храбрый воин или маленький чувственный мальчик. Слезы сами хлынут из глаз! На своей шкуре уже проверено. Черт, а. ну, вот у меня и так уже глаза начинают мокреть, все плывет перед глазами. Яна. Я никогда тебя не забуду!.. Ты часть моей души!».
— Эй, Макс! — оборвал его размышления Бобби. — Ты, что, как статуя? Под гипнозом что ли? Чувак, да у тебя слезы идут!..
Максим вытер глаза и навел их на Бобби.
— Да, просто, печальные мысли в голову ударили.
Слова Максима заглушил грохот широко распахнувшейся двери. Ее, видимо, открыли ударом ноги. Двое высоких широких мужиков, словно ворвались в бар. Максим тут же остановил взор на них и затаил дыхание, внимательно всматриваясь в них. Милиция! Бежать некуда!
Бобби прижался и затих. Отдал сигару Максиму. Тот принял ее и заметил, что Бобби заволновался.
— Менты?.. — прошептал Максим.
— Нет. Это парни, которым я сильно задолжал. — в ответ просипел Бобби.
Максим выдохнул и снова задышал спокойно. Слава богу! Пусть хоть кто сюда войдет, но только не менты! Ведь его сейчас уже ищет не только милиция, а еще и ЭВСППОП. Против такого и следующая ступень развития человечества, в которой находился Максим, не в силах противостоять.
Два здоровых краснолицых мужика подошли к Бобби. Они, наверное, только-только после бани. Или напились, вот лица и горят. Один из них взгромоздил свою руку на плечо Бобби и зашевелил губами:
— Здравствуй, черная жопа! — Его голос был настолько басистым, что казалось, это не он говорит, а играет музыка, которую записали на плохую магнитную пленку и включили, оставив на эквалайзере только одни низкие частоты.
Бобби неуверенно поднял глаза на него и ответил:
— Опять ты меня унижаешь… Деньги будут… Дай мне, Вольф, еще неделю.
Вольф склонился над ним, почесывая лысину.
— Неделю назад ты говорил, то же самое!.. Я пришел за деньгами! И не желаю больше слышать ничего подобного. Наверно, тебя надо просто пристрелить и дело с концом.
