прежде чем тащиться в Санта-Марию.
Затем я вскрыла сундук - подручными средствами на сей раз служили предметы дамского обихода, а Сантина мне ассистировала. Кубышка оказалась тяжеловата, и я прикинула, что если не управлюсь до света, или если придется удирать с повышенной скоростью, есть укромное место по пути, где я могу ее припрятать.
Я только не предугадала, почему придется убыстрять ход. Занятая мыслями о предстоящей ретираде, я как-то упустила из виду, что в последнее время его милость господин губернатор завел привычку шляться по ночам одному. И вот, пока его носило по... не будем говорить кому, охране делать было решительно нечего.И супруг мой, видимо, проиграв за ночь в кордегардии всю наличность, вернулся домой на несколько часов раньше положенного. Прежде, чем картина немого изумления перешла в картину изумления буйного, пришлось прибегнуть к неприятному, но испытанному методу, бережно уложив супруга почивать на ковре ( пусть решит, что ему все спьяну привиделось) я услышала за спиной усиленное пыхтение. Обернувшись, я увидела, что Сантина пытается запихнуть в котомку кота нашего Федо, а тот, потрясенный до глубины души подобным унижением своей котовой гордости, отбивается всеми четырьмя лапами. Я помгла упаковать несчастное животное, вручила котомку дочери - сама захотела взять, пусть сама и трудится, и забросила дорожный мешок за спину ( чуть хребет не сломала). Взяла Сантину за спину и пустилась в бега.
Я наметила, как и предполагала, спервоначалу спрятать кубышку с деньгами. Но, лобравшись до нужного места, увидела, что на опушке у леса стоит возок, запряженный парой лошадей. Чудь было не припустила прочь. Но в этот миг окончательно рассвело, и оказалось, что возок, равно как и лошади, мне знакомы. Именно в этом возке, запряженном этой парой, м отправлялись в загородные поездки, где пили и пели.
Августа сидела на козлах, поглаживая свою любимую длинноухую собачку сфарадской породы.
Да, они тоже подались в бега. И причины у них были, пожалуй, основательней, чем у меня.
У Новеллы все было ясно - она доигралась со своими эпиграммами и стихотворными сатирами, которые расходились по всей Провенции в списках и распевались в качестве песенок. Кого-то из ее сочинений основательно задело, и на нее накатали донос в Благой сыск. И она не стала дожидаться, к чему приведет следствие.
С Августой дело обстояло несколько сложнее. Она , в отличие от нас, роду знатного и фамилии известной. И пусть фамилия эта потеряла большинство своих владений, все же после отца Августе достался не только городской дом, но и поместье с садами и виноградниками. На доходы от них, по нашим скоромным меркам, можно было жить не беспокоясь о будущем.
Увы. Именно знатное происхождение ее и подвело. Ибо она приходилась родственницей, хотя и очень дальней, нашему губернатору. А он положил глаз на то самое поместье с виноградниками.
Видите ли, очень долго у нас в Провенции, даже после Походов за Веру, действовала правовая система, по которой женщина может наследовать земельные владения. Но в последнее столетие нам навязали действующее в королевском домене салической право, хотя мы тут на Юге в гробу видали тех салических франков. Нет, и в гробу даже не видали. Впрочем, обычно порядочные мужчины своих одиноких родственниц на улицу не выгоняли. Так то порядочные, а то его милость. Он решил оттяпать у Августы ее имение, ссылаясь на то, что женщина наследницей быть не может, а более близких родственников, которыми можно прикрыться, у Августы не осталось. Ей пригрозили судебным процессом, который выиграть Августа заведомо не могла. И произошел между ними разговор на повышенных тонах, который возымел сильные последствия.
Не знаю точно, что дословно Августа сказала губернатору, меня там не было. Но общий смысл был "Не мужчина ты". Она уверяет, что имела в виду только то, что он повел себя так, как мужчине подобает. Но он-то решил, что ему пожелали лишиться того, что обычно мужчины считают своим главным достоинством. Понесся прямиком от Августы к одной из своих пассий, чтобы проверить, сбылось ли пожелание - и как нетрудно догадаться, ничего он не смог.
Он потом еще проверял. Многократно. С дамами самых разных сословий, И одинаковым успехом, точнее совсем без успеха. А поскольку он, помимо прочего, был еще и дурак, и нет бы умолчать о своем позоре, так он громогласно жаловался, что его прокляли. И снова пускался в поиск, надеясь, что на сей раз сработает.
Все население города покатывалось со смеху, и никому в голову не приходило его убить во время ночных прогулок. Всем было слишком интересно, что будет дальше. А может, это был высокий расчет. Пока этот дурью маялся, он не вмешивался в дела Массилии, а если его убить, непременно пришлют кого-нибудь еще хуже. Тут еще Новелла сочинила несколько стишком , которые добрые массилийцы тут же стали распевать, добавляя при этом кое-что от себя, так что содержание стало вовсе уж неприличным.
Но Августе было совсем не до смеха. В наше время обвинение в наложении проклятий - не пустой звук. Его милости пока что не пришло в голову заявить об этом кому следует, но Благой сыск мог и сам проявить инициативу...
Итак, они сбежали, и по пути подхватили меня. И первым пунктом, куда мы отправились, был город, где мы получили векселя от банка Фуггеров. Мой ларчик, а также драгоценности Августы должны были храниться в главном нейстрийском банке этого дома, в Лугдунуме. А мы, снабдившись векселями и некоторым количеством наличных, отправились в путь, подальше от родимых краев.
И как-то постепенно у нас появлялись попутчицы, и стало нас не четверо, а семеро. К нам присоединились другие женщины, которые по тем или иным причинам вынуждены были покинуть насиженные места. Фрейлина королевы, сбежавшая от обвинений в заговоре ( я так и не поняла, имел ли место заговор в действительности, или был плодом чьего-то воображения). Контрабандистка из Арморики, передававшая послание от северного берегового братства к южному, и на обратном пути решившая сделать крюк. Травница, которая странствовала, изучая растения королевства. И так мы странствовали вместе, а потом решили остановиться, потому что такое количество женщин, путешествовавших без сопровождения мужчин, могло привлечь к себе излишнее внимание.
Мы выбрали Лютецию - городок тихий, далекий от нашего юга и столичного Сеиисона, но в то же время не такой маленький, чтоб на приезжих там стали таращиться. И арендовали дом, не подозревая, что по прошествии времени - вот сейчас - его станут называть Домом Ведьм.
