Она ввела еще одно слово, затем еще и еще, но все три раза потерпела неудачу.
– Черт возьми! Что же он загадал? Турфирма не подошла, названия города и отеля, где мы останавливались – тоже… А если… ну-ка, ну-ка… Шан-таль-е… Получилось!
– Шанталье?
– Грегуар Шанталье – француз, с которым мы там познакомились, владелец ресторанчика. Выглядел он на шестьдесят, но был бодр и крепок как тридцатилетний, прекрасно говорил по-русски и очень удачно острил… Андрей, помню, как-то даже приревновал меня к нему… Впрочем, это неважно. Давайте слушать.
Она нажала воспроизведение, и в комнате зазвучал голос Стелса:
«Рад, что ты нашла это послание, Лариса. Я вынужден уехать на неопределенное время, но ты знаешь – на то есть причины. Сейчас у меня все в порядке. Не беспокойся и помни, пожалуйста, что я тебя люблю… У меня не так много времени, так что перехожу к сути. В мое отсутствие тебя, возможно, навестит мой братец – будет искать меня. (Тут Лариса бросила взгляд на Андрея). Постарайся отговорить его: это пустая затея. У него наверняка неприятности. Не могу сказать всего, но если мои предположения подтвердятся, то он их благополучно преодолеет, правда, я пока не знаю как именно. Если мой непутевый братец выкрутится, он, вероятно, сможет помочь и тебе. Кстати, для этого, скорее всего, понадобятся услуги Гены Домиркина. Так что сообщаю адрес: Энгород, Блюхера 14, корпус 2, квартира 256. Он бывает дома после 17:30. У него есть полезная информация. Ну вот, кажется, и все. Целую. Надеюсь, еще увидимся».
Запись закончилась, и Лариса недоуменно посмотрела на Шохина.
– «Братец» – это вы?
– Похоже на то.
– Выходит, он знал, что вы меня найдете?
– Скорее, хотел, чтобы так случилось.
Ему сразу вспомнилась надпись на телефонной карте. Не было у Стелса никакого склероза. Просто все шло по его плану: не мог же он всерьез рассчитывать на то, что Андрей столкнется с его друзьями!
– Но что означает все остальное? Он произнес много слов, но почти ничего не сказал. И кто такой этот Гена Домиркин? У нас нет знакомых с таким именем.
– Кажется, это шифровка. Он не мог все сказать прямо, так как опасался, что файл прослушает кто-то чужой. Гена Домиркин… Интересное имя… Гена Домиркин… Ген – генератор, омир в пояснениях не нуждается – это О-мир. Не намекает ли он нам, часом, где спрятан второй генератор перехода?
– Не знаю, – усомнилась Лариса. – Все ваши гипотезы притянуты за уши…
– Может быть, но готов поставить «мерседес» против сломанной авторучки, что никакого Гены Домиркина на Блюхера 14 сроду не было. Кстати, знакомый адрес… В О-мире, там, кажется был вокзал…
Лариса запустила программу «Энгород на блюдечке» и вскоре возвестила:
– Точно! Вокзал! Только корпуса 2 у него нет.
– А это уже указание на ячейку камеры хранения. Секция 2, ячейка 256. А 17:30 – код замка.
– Невероятно, как вы догадались? – Лариса посмотрела на него с восхищением, что сразу же вернуло Шохину и хорошее настроение, и веру в свои силы.
– Это элементарно, Ватсон! – сострил Андрей. – Мы со Стелсом все-таки двойники, а значит, и мыслим похоже. Теперь нам с вами остается отправиться на вокзал и забрать генератор.
– И не мечтайте! Я никуда не пойду!
– Ваше право. Уговаривать не буду. В конце концов, это моя проблема…
* * *
Когда они подъезжали к вокзалу, солнце уже стояло довольно высоко, и тучи слегка разошлись, пропустив к земле его лучи. Лариса поставила машину на стоянку, и они двинулись к камере хранения.
Глаза Шохина закрывали большие темные очки – единственная маскировка, которую смогла ему предоставить подруга Стелса. Пока что им не встретилось ни одного шада. Андрей поделился с Ларисой удивлением по этому поводу.
– Ничего необычного тут нет, – ответила девушка. – Шады редко разгуливают по городу в своем обычном облике. Как правило, они маскируются в тени и наблюдают. От этого, кстати, страх перед ними только усиливается. Так что не стоит обольщаться.
– Спасибо, вы меня успокоили! А я-то уж было испугался, что все в порядке.
Лариса только молча усмехнулась.
До камеры хранения они также добрались без приключений и вскоре убедились, что в секции 2 действительно существует ячейка 256. Перед ней они ненадолго остановились, не решаясь ввести код: им мешала боязнь разочарования. Наконец, Шохин решительно шагнул вперед, ввел четыре цифры кода и потянул за ручку. Дверца открылась. Андрей и Лариса синхронно с облегчением вздохнули: все-таки до последнего мгновения они не были уверены, что правильно расшифровали послание Стелса.
Внутри ячейки лежала небольшая коробка. Андрей осторожно взял ее в руки.
– Неужели «Гена» такой маленький? – шутливо удивился он.
– Понятия не имею, – поддержала его тон Лариса. – Нас так и не успели познакомить.
– Так мы это сейчас исправим, – не к месту развеселился Шохин, намереваясь открыть коробку.
– Даже не думайте! – прошипела она. – Едем ко мне!
Андрей послушно положил коробку в сумку и последовал за ней.
Едва покинув здание вокзала, они поняли, что влипли: площадь стремительно пустела, а тени… Тени начали шевелиться. Шохин думал, что подготовил себя к появлению шадов, но в этот момент на его затылке форменным образом от страха зашевелились волосы. Он весь похолодел, и его зубы едва не застучали, как от сильного озноба. Лариса схватила его за руку и невольно прижалась к нему, ища защиты. Шохин почувствовал, как сильно она дрожит, и подумал, что так и в резонанс войти недолго.
Тени поднялись, приобретая форму и объем. Серые безликие фигуры, очертаниями напоминающие людей. Их было шестеро. Пять шадов стояли поодаль, охватив их полукольцом и отрезая пути к отступлению, а один был совсем близко – в четырех шагах от них. Теневые твари не издавали ни звука, что только усиливало волну страха, накатывающую на двоих людей. Голова ближайшего шада повернулась к Андрею, и он вдруг ощутил жгучее, почти непреодолимое желание вручить твари сумку с генератором. «Телепатический приказ!» – понял он и, сжав зубы, сделал шаг назад. И тогда шад пошел на них. Он двигался с грацией большой кошки. Ужас приморозил Андрея и Ларису к месту, и лишь пару секунд спустя Шохин осознал, что тот двигается как-то странно – обходя его по небольшой дуге, приближается к Ларисе.
Девушка побелела как полотно, и на ее лбу выступила испарина. Однако она не закричала и не попыталась спрятаться за него. Андрей понимал, что есть лишь два варианта – отдать сумку и сдаться на милость шадам или бороться, хоть и без всякой надежды на успех. Против первого восставала его гордость, против второго – здравый смысл.
И тут ему на ум пришли слова Стелса: «Если мои предположения подтвердятся, то он благополучно преодолеет все неприятности…» Что бы это могло означать, черт возьми?! Впрочем, времени на размышления уже не оставалось: шад был совсем рядом с Ларисой, а та смотрела на него словно кролик на удава, не в силах сдвинуться с места. Выбора не было…
Тварь сделала еще один шаг, и тут Андрей со звериным ревом бросился на него, забыв, а точнее, отбросив подальше мысль, что одно прикосновение шада несет мучительную смерть.
– Андрей, не надо! – отчаянно выкрикнула Лариса, но было поздно: руки Шохина уже сомкнулись вокруг тела шада, оказавшегося действительно вполне материальным.
Его кожа была липкой и противной, а вдобавок, еще и очень холодной. Андрей не успел даже удивиться отсутствию жуткой боли и прочих предсмертных симптомов, когда плоть шада вдруг стала расползаться под его пальцами. И тут существо издало дикий вопль. Это был первый звук, который Андрей услышал от шада. Никогда раньше молодой человек не слышал ничего, подобного этому крику. Его не могло исторгнуть горло ни человека, ни зверя. Это было что-то чудовищное. Андрею показалось, что у него лопнули барабанные перепонки.
В следующее мгновение шад выскользнул из объятий Шохина и метнулся в сторону. Но в его движениях уже не было прежней грозной плавности и стремительности. Было такое впечатление, что тварь серьезно ранена. Так оно и оказалось. Сделав несколько шагов, шад покачнулся и упал. Он снова взвыл, но уже потише. Его серая плоть вдруг пошла волнами, и на ней стали появляться огромные пузыри как от ожогов. Затем пузыри лопнули, и на их месте возникли жуткие язвы, начавшие стремительно увеличиваться в размерах. Кожа шада разрывалась как ткань брюк, распарываемых по шву. Из ран бежала серо-зеленая жидкость и вываливалась комьями более густая субстанция, один вид которой вызывал тошноту. Ко всему добавилось еще и невыразимое зловоние. Но ни Андрей, ни Лариса не могли отвести глаз от этого завораживающего зрелища – смерти казавшегося неуязвимым порождения ночных кошмаров. Да, да, именно смерти, ибо было очевидно, что шад умирал. Умирал без всякой видимой причины, если, конечно, не считать таковой прикосновение рук Андрея. Но ведь все должно быть как раз наоборот. Зеркально наоборот. Или…
