Он медленно покачал головой.
– Рыбачку! – я бросился ему в ноги. – Заклинаю, пощадите хотя бы Рыбачку! Только её! Я обхватил его щиколотки и припал губами к ботинку.
Привалившись спиной к дверному косяку, я смотрела, как его уводили. Двое в форме, такие же, как вели меня тогда в камеру смертников. Они под руки тащили Трубочиста по коридору, его голова безвольно моталась из стороны в сторону.
Я не помнила, что натворила тогда, десять лет назад. Но я вычислила. Математическим, склонным к анализу умом. Холодным, я всегда была прагматична и рациональна. Это теперь я помнила отчётливо.
– Моя очередь? – небрежно спросила я Исполнителя, когда, лязгнув, захлопнулась за Трубочистом стальная дверь.
– Да, пожалуй.
Я прошла за ним в круглую центральную комнату, которая за десять лет на моих глазах ни разу не отпиралась.
– Нас снимают на камеры? – спросила я равнодушно.
– Да. Для вас это важно?
– Пожалуй, нет. Слушаю вас.
Он рассказал мне. Рассказал всё. Десять лет назад в порядке эксперимента смертную казнь пяти преступникам заменили фрагментарным выскабливанием памяти, газетчики называли это «стыдливой лоботомией». Я оказалась одной из пятерых, отравительницей, отправившей на тот свет мужа и его родителей. Я затеяла хитроумную комбинацию, но её разгадали, и воспользоваться наследством мне не удалось. Трубочист был гинекологом, делавшим криминальные аборты, иногда с летальным исходом. Рыбачка – проституткой-клофелинщицей, Грубиян – гомосексуальным педофилом-насильником. Я не стала спрашивать, за что был осуждён Полковник.
Каждый из нас подписал согласие на десять лет отсрочки. По их истечении память нам частично возвращали. Срок наступил. Только вот мы уже стали к этому сроку другими людьми.
– Что с ним будет? – спросила я. – С Трубочистом.
Исполнитель удивлённо поднял брови.
– Вас не интересует, что будет с вами?
– Не интересует.
– Что ж. Он попросил умертвить его. Если не передумает, ему вколют мгновенно действующий яд. То же самое вы можете просить для себя.
– Скажите, – я пристально посмотрела ему в глаза. – У меня есть шанс спасти остальных?
Исполнитель долго молчал.
– Не знаю, – ответил он, наконец. – Это буду решать не я. Возможно, мне удастся уговорить комиссию провести вторую стадию Эксперимента, этот вопрос обсуждался. Должен признаться, я впечатлён, мы не ожидали таких результатов. Что ж, вы согласитесь остаться с ними? И держать их в неведении?
Я не стала раздумывать ни секунды.
– Да, – выпалила я. – Я согласна.
Рыбачка, как всегда, сидела на бортике бассейна, удила рыбу.
– Рыбачка, давай после Эксперимента поженимся, – предложил я.
– Давай, миленький.
Внешне за последние несколько лет она почти не изменилась, но улыбалась теперь гораздо реже и плакала изо дня в день – внезапно, без причин.
– А как же я? – раздался за спиной голос Книжницы. – На мне ты тоже обещал жениться.
Я обернулся. Она сильно сдала с тех пор, как утонул Полковник и уехал в отпуск Трубочист. Кричала, не давая нам спать по ночам. В столовой забывала поднести ложку ко рту. Да и двигалась еле-еле, натыкаясь на стены и останавливаясь в самых неподходящих местах.
– Книжница, давай после Эксперимента поженимся, – предложил я.
