И так! Служба началась с постоянных тренировок лейтенантов для получения допуска к самостоятельной работе по управлению космическими аппаратами. В последующем, секундомеры экзаменаторов-наставников сменились на таймеры боевых пультов космических станций и время продолжило свой бег.
Всякое случалось во время лейтенантской службы. И об одном случае Вам расскажу.
Не прослужил наш лейтенант и полгода, как узнал, что его друг по училищу отстранён от боевых работ с техникой. Узнал и причину.
Оказалось, что при нажатии кнопок на пульте, которым управляли орбитальной станцией «Салют», друг лейтенанта допустил к работе неопытного солдата. Этот солдат ошибся и «не ту кнопочку нажал». Совсем чуть-чуть ошибся…
И вот, на космической станции «Салют», вместо выключения аппаратуры над территорией США, СОВСЕМ не вовремя раскрылась огромная зонтичная антенна и в ней застряли панели солнечных батарей.
Эти батареи-крылья должны быть всегда повёрнуты плоскостью на Солнце, чтобы обеспечивать электроэнергией станцию в открытом Космосе.
Дальше пошла цепочка событий: электроэнергии стало не хватать для работы всех систем. Тогда космонавты сами (станция летела где-то в космосе над океаном) отключили всё, что можно…, - а электроэнергии не хватает. Ни на подачу чистого воздуха для дыхания, ни на защиту от космического холода. Ни на что не хватает! Включились запасные аккумуляторы.
А электроэнергии всё равно не хватает, при этом нагрузка на аккумуляторы настолько большая, что они стали «парить», как закипевший чайник.
Известно, что, когда от нагрузки закипают кислотные и щелочные аккумуляторы, то выделяется ядовитый пар, состоящий из смеси кислоты, щелочи, кислорода и водорода. Водород в смеси с кислородом легко взрывается, а в кислородной среде прекрасно горят магниевые элементы конструкции станции. Да и легкие человека портятся от паров щелочи и кислоты.
Короче. Космонавты сняли противогазы, надели скафандры и драпанули в открытый космос, прихватив инструменты. И (далее звучит известная всему Миру славянская фраза…):
С ПОМОЩЬЮ КИРКИ И КАКОЙ-ТО МАТЕРИ, ВРУЧНУЮ!!! СОБРАЛИ ЭТУ ЗОНТИЧНУЮ ПАРАБОЛИЧЕСКУЮ АНТЕННУ. Работали несколько часов.
Как только они собрали зонтик антенны, так солнечные батареи автоматически «уставились» на Солнце. Включилась система очистки воздуха. Остыли аккумуляторы и перестали дурно пахнуть. А космонавты вернулись обратно внутрь станции. Самое потрясающее известие я узнал на следующий день из газет.
На первых страницах пестрели заголовки: «ВЕЛИЧАЙШЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ – УСТАНОВЛЕН МИРОВОЙ РЕКОРД ПРЕБЫВАНИЯ ВСЕЙ КОМАНДЫ ОРБИТАЛЬНОЙ СТАНЦИИ В ОТКРЫТОМ КОСМОСЕ!!!».
Я часто просматриваю фильм «Армагеддон» и когда вижу дурацкую рожу космонавта Андропова и взрыв на станции, то улыбаюсь, понимая, что в этом эпизоде все же есть очень большая доля правды.
«Квантовые навигаторы вселенной»
«…и, чтобы не пачкался
воротник рубашки,
решили отрубить голову.»
Космический центр до прихода периода массовой безответственности представлял собой единый комплекс специальных систем. Как и было принято во всём мире, более современные системы со временем заменяли другие (устаревшие) при управлении космическими аппаратами.
Одни космические системы управления космическими аппаратами были установлены в Космическом центре давно и поэтому вокруг их технических зданий росли высокие деревья, высаженные в момент закладки фундаментов зданий. В этих зданиях в летнюю жару было более-менее прохладно. А вот здания новых систем отличались современным дизайном и низкорослой «растительностью». В новых зданиях люди изнемогали от жары.
И лишь одно, отдаленное от всех, здание сочетало в себе и стиль «барокко» и экстра современный стиль. Это было здание Автоматического зеркального телескопа (АЗТ или просто, — телескоп), который был оснащен красным лазером для подсветки космических аппаратов.
Система АЗТ работала просто. — Корпус летящего космического аппарата подсвечивался с Земли из Космического центра лучом красного лазера и тем самым он выделялся на фоне голубоватых звёзд ярко красной светящейся точкой. По расположению этой точки относительно созвездий ночного небосвода очень точно определялись координаты спутника. Сейчас эта технология общепринята во всём мире, а тогда, в 70-х годах, это был последний «писк» технологической моды.
Естественно я, как любознательный инженер, мечтал увидеть «живьём» это квантово-оптическое лазерное чудо, пробивающее своим лучом толстую стальную пластину. Казалось, что люди, работающие в этом фантастическом здании, эдакие навигаторы-маяки ночной бездны космического вакуума, всегда ходят с высоко поднятой головой и общаются на языке великих уравнений Максвелла и Шредингера.
Самое удивительное, что людей из этого технического здания было почти невозможно встретить в группах офицеров, выезжающих на службу в Космический центр из города и возвращающихся обратно.
При мыслях об АЗТ воображение рисовало мне некое подобие шаманов, ночами пробивающих лазерными лучами космическое пространство, и рано с рассветом после утомительных работ падающих у себя дома в изнеможении на неразостланные постели.
На мои вопросы начальству: «А нельзя ли пообщаться с офицерами АЗТ»? — мне отвечали, что эти люди часто заняты какими-то работами.
И как-то раз в наше здание зашел яркий шатен. Он решал проблему проверки специальной техники в здании АЗТ.
Я, как и всякий молоденький лейтенант, «ну просто благоговел» перед его суровым взглядом.
Как старый боцман, этот человек через слово добавлял что-нибудь из широкого ассортимента русского мата. А запах технического спирта (по-нашему «перегар») изо рта заменял этому боцману запах старого крепкого рома. Но, вот что меня смутило, так это его прекрасный южный загар на лице и руках.
Получалось, что навигаторы-маяки в дневные часы не отдыхали дома в постелях, а накапливали силы на евпаторийских пляжах под палящим солнцем. И вот я решил при первой возможности попасть на территорию АЗТ.
Повод подвернулся довольно скоро. И удалось получил пропуск в здание моей мечты.
Первое, что потрясло, так это благоустроенная территория вокруг здания телескопа.
Не секрет, что наш Космический центр стоял на панцире огромной ракушечной крымской черепахи, панцирь которой начинался сразу за тремя сантиметрами глиняного грунта. Этот ракушечный плотный грунт был кое-где с чернозёмом, который принесли ураганные ветры зимой с крымских полей.
