На круглом лице лысого появилось скучающее выражение.
– Вы, я вижу, не очень понятливый молодой человек, – констатирующим тоном сказал он. – Сегодня я не могу вас принять. И разговариваю я не с вами, а со своей подчиненной.
– Но нельзя же девушку наказывать за то, в чем она совсем не виновата, – сказал я и тут же осекся.
– Что? – лысый мрачно улыбнулся. – Зачем вы зарываетесь раньше времени? Эмма, будьте добры, скажите мне, кто виноват в том, что этот человек сейчас отвлекает нас от работы.
– Я, господин начальник, – кротко ответила Эмма.
Что, черт возьми, творится?!
– Понятно, – сказал я. – Извините, господин начальник, но раз уж я здесь, вы можете хотя бы сказать мне, что это за производство, и есть ли у вас какие-то вакансии?
– Простите, к сожалению, в данный момент я не могу предоставить вам такую информацию, – он вдруг заговорил с нарочитой вежливостью. – Я бы рад, но не могу, поскольку сегодня у меня не приемный день.
– Хорошо. А завтра вы сможете мне сказать?
– Я-то смогу. Завтра у меня приемный день. Вопрос в том, сможете ли вы завтра снова прийти в этот кабинет. – Он ехидно улыбнулся.
– Не понимаю вас. Это какая-то угроза?
– Не понимаете? Хорошо, я вас просвещу. Скажем так, ваше завтра может существенно отличаться от моего.
– Что вы хотите этим сказать?
– Так, всего лишь небольшое предостережение. Вы подумайте и приходите, если сочтете нужным! Только… – лысый ухмыльнулся, в его поросячьих глазках блуждали злые огоньки. – Вот вам совет: спрячьтесь получше этой ночью. У некоторых обитателей Полиуретана очень хороший нюх на таких, как вы неучтенных гостей. Может, вас пригласили, а может, вы и сами пришли. В любом случае это выяснится. И, если вы – это вы, то сами понимаете… Я опять насчет вашего завтра. Наступит оно или?.. На мой взгляд, гарантий никаких.
Я подавил раздражение и даже умудрился выдавить улыбку, сделал три быстрых шага к столу начальника и схватил трубку.
– Могу я от вас позвонить? – спросил я, уже крутя диск.
Разрешения я так и не дождался, но и возражений не последовало. «Котельная», – раздалось в трубке. Видимо, лицо у меня недоуменно вытянулось, потому что начальник с гаденькой усмешкой сообщил:
– Это внутренний телефон, молодой человек. Эмма, проводите посетителя.
Я вышел из кабинета вслед за секретаршей.
– Эмма, – окликнул я ее, как только дверь закрылась, – мне срочно нужно позвонить в страховую компанию, чтобы приехали за машиной. Я попал в аварию в трех километрах от города.
Девушка обернулась. Могу поклясться, она посмотрела на меня с еще большим испугом, чем раньше. Я ничего не понимал.
– Это невозможно, – едва слышно прошептала она, ускорила шаг и открыла передо мной такую же безликую дверь, как и все остальные. Чувствовалось, что девушка ждет не дождется момента, когда от меня избавится.
Бред какой-то! Полиуретан! Одно название чего стоит. Не сомневаюсь, что здесь проводят испытания нового психотропного оружия. Неспроста же у меня были галлюцинации. Стукнулся головой? Еще как стукнулся, но не до такой степени, чтобы не видеть всей странности происходящего. Это, наверняка, законспирированный военный объект. А тот мерзавец с бубликами – какой-нибудь майор или полковник. А секретарша – младший лейтенант. Но что это за обращение: «Господин начальник»? Господин начальник, черт побери! Диковинные здесь отношения между руководством и подчиненными?
(Лишаетесь обеда!)
Я вошел в кабинет, поздоровался с его обитательницей – пожилой женщиной в очках с толстенными линзами. Она положила телефонную трубку и кивнула в ответ безо всякого удивления, видимо только что получила указания свыше относительно моей персоны. Женщина поднялась из-за стола, неторопливо подошла к сейфу и, слегка приоткрыв дверцу, долго рылась в его недрах.
Можно подумать, там хранится что-то ценное, чего нельзя видеть постороннему. Я придушил ехидство, и ни один мускул не дрогнул у меня на лице, когда она извлекла пожелтевший от времени бумажный прямоугольник.
А чего стоит многокилометровая спираль той бессмысленной дороги, где исчезают автобусы с мотоциклами! И почему жители похожи на зомби? Должно быть, это какой-нибудь закрытый город. Лепрозорий? Чушь! И где, позвольте узнать, доброжелательность и уют провинции?
Ну и ну!
По своей журналистской работе мне приходилось бывать во многих городках и поселках Подмосковья. Все они как братья-близнецы, за редким исключением, вроде Дмитрова с его фонтанами или Балашихи с ее Ледовым Дворцом.
Так вот как принимают столичных в Полиуретане. Сами вы зарываетесь. Я ведь стреляный воробушек. Разве вам с вашими застойными провинциальными мозгами со мной тягаться?
Собирался ли я в действительно проводить частное журналистское расследование? Не уверен. Но как бы то ни было, меня задело. И так сильно, как еще никогда в жизни не задевало. Оказаться в средоточии маразма вкупе с идиотизмом – железные нервы надо иметь. А мои, знаете ли, поржавели в последнее время. Я ведь в отпуск не по собственной инициативе отправился.
Была у нас в редакции уборщица. Надо признать, эта толстая неповоротливая тетка всегда меня раздражала, но я этого не показывал. Терпимость и вежливость – мое кредо. И вот в один злополучный день я вернулся в кабинет, после того как она там похозяйничала, и обнаружил, что стул передвинут. Мне вдруг так ясно представилось, как эта слониха забиралась на него ногами, когда вытирала пыль с кондиционера. Но по-настоящему я вышел из себя, когда не нашел справочник Розенталя. И тут мимо двери прошла уборщица.
Я бросился в коридор и заорал так, что из кабинетов повыскакивали сотрудники. Таким они меня еще никогда не видели. Толстуха замерла, перепугано бормоча оправдания и перебирая в руках мокрую тряпку, а я надрывался и вопил, пока не охрип. Сотрудники начали переглядываться, затем постепенно стали расходиться. В конце концов, мы с уборщицей остались в коридоре одни. Махнув рукой, я вернулся в кабинет и сразу обнаружил своего Розенталя.
После этого случая редактор и предложила мне пойти в отпуск. Перед уборщицей я так и не извинился.
Женщина в очках долго и аккуратно выводила несколько слов. Я оценил ее каллиграфический почерк. Вместо того чтобы как можно быстрее покинуть город, я терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу, пока она выписывала мне одноразовый пропуск на завтрашний день.
Если бы завод был военным, разве они выдали бы мне пропуск? Итак, одна из моих теорий потерпела фиаско.
Я взял пропуск, бережно опустил его в карман. Сказал себе: вот, единственная реальность, дающая какую-то определенность.
На выходе бросил удивленному охраннику, доедавшему суп:
– До свидания.
Я вышел из административного здания и направился к тому кирпичному забору, за которым возвышались заводские трубы и ангары. Надеялся отыскать стоянку служебного автотранспорта и дождаться рейса в город. Пешие переходы меня доконали.
Впереди маячила проходная. Сторож меня, разумеется, на завод не впустил и про автобус почему-то ничего не сказал. Сколько я ни пробовал раскрутить его на разговор, он все время повторял одну и туже фразу:
– Пропуск!
Я показывал ему ту бумажку, которую мне выписали в отделе кадров, но он говорил:
– Нет фотографии. Не установленная форма.
– Это правда, что тут изготовляют противотанковые мины? – спрашивал я. – Не поможете мне приобрести ящик? Хорошо заплачу.
Его лицо делалось как камень.
Я побродил вдоль забора; он был высоковат, чтобы через него перелезть. Я попробовал. Да, не ниндзя я, не ниндзя. Пройдя вдоль всего периметра, я не обнаружил в нем ни одного прохода и вновь оказался у главного корпуса. Видимо, автобус, если таковой появится, проедет через ворота проходной. Больше негде.
Я высмотрел невдалеке навес, под которым были сложены бочки, и направился туда. Подкатив бочку к стене, я поставил ее вертикально, влез на гулкое днище и начал карабкаться наверх. До того мне хотелось узнать, что производят на этом дурацком заводе. А заодно убедиться, что на территории стоит парочка автобусов.
В тот момент, когда я уже повис на заборе, сзади раздался резкий скрип тормозов. От неожиданности я разжал руки и свалился в траву.
В десяти метрах от меня стоял черный джип. Из машины выскочили двое громил в камуфлированной форме и двинулись ко мне, на ходу отстегивая дубинки.
– Пропуск! У меня пропуск!!! – неистово заорал я первое, что пришло в голову, и выставил вперед руку с клочком бумаги.
Подбежавший справа громила вырвал бумажку у меня из рук, поднес ее к лицу и тут же швырнул на траву. Листок упал рядом со мной.
Я бросил на него взгляд. Это был просроченный билет в ночной клуб «Потерянный рай», которым я так и не успел воспользоваться. В горячке я достал его вместо пропуска. Хотя, думаю, пропуск теперь мне мало помог бы. Приготовившись получать удары, я сжался, подтянул колени к животу. Внутри кипела злость. Ничего, перетерплю.
