ее улыбку. За дурака она меня не считает, и на том спасибо.
— Понимаете, но, вероятно, рассматриваете не под нужным углом.
Подражая ей, тоже склоняю голову набок, поудобнее устраиваясь в кресле и скрещивая пальцы в замок.
— Вы на что-то намекаете?
— Не совсем. Скорее, помогаю вам прийти к ответу.
— Честно? Не помогаете.
— Сотрудником чего будет ваш робот?
— Кафе.
— А это значит, что ему предстоит не только принимать заказы и следить за порядком, но и…?
Я смотрю на нее с откровенным непониманием происходящего, не способный найти ответ на ее наводящие вопросы. В голове — ноль идей, ведь отработанный алгоритм за эти дни впечатался в подкорку и не планировал хоть как-то меняться. Так всегда бывает, когда глаз на автомате замыливается, и ты отказываешься воспринимать существование других идей. И зачастую они оказываются полезными.
Ольга молчит, продолжая смотреть на меня.
— Скажите, — все-таки тишину ей приходится нарушить первой. Я подбираюсь, готовый ловить каждое слово, ведь мне хочется понять, к чему она клонит, — ваш андроид, он будет стоять за стенкой?
— Нет. Он полностью заменит официанта за кассой и будет сам разносить еду, напитки.
— Другими словами…
И тут до меня доходит.
— Он будет контактировать с людьми.
Мозг мгновенно загружается, пытаясь сформировать новые связи будущей схемы. Те связи, которые я действительно не учел, застопорившись на механических действиях робота. Пальцы в нетерпении разжались. Хотелось как можно скорее оказаться у компьютера.
— Извините, — поднимаюсь с места и подхожу к столу, чтобы забрать тетрадь, которую Ольга уже пододвинула ближе к краю, — надо бежать.
— Рада была пообщаться, — кивает она. — Буду ждать вас в следующую пятницу.
До среды я весь в работе. Пробую новые схемы — да, та, которую я собрал сразу после сеанса с психологом, вновь оказалась неудачной. Но во мне с пятницы горит костер надежды, который помогает сформировать другие варианты и не опустить руки, что так и летают над сенсорными кнопками и щелкают доработанное подобие мышки.
— Игнат?
Я уже привык к тому, что Андрей уже чуть ли не каждый день заходит в мой кабинет, окликает, ждет, когда я на него посмотрю, и предлагает помощь. Вот и сейчас, обернувшись на стуле, я ожидаю привычного предложения.
— Ого, — он вталкивает меня в состояние ступора, которое позволяет лишь следить за тем, как парень быстрыми шагами приближается к монитору и, поправив очки на переносице, изучает схему, — я бы даже не додумался до такого! Это ты хорошо придумал!
На спину прилетает чужая ладонь, похлопывая белый рабочий халат и заставляя отмереть. Неосознанно отодвигаюсь, и это не остается без внимания. Андрей поднимает руки ладонями ко мне.
— Прости-прости, забылся.
— Ничего, — пытаюсь выдавить улыбку.
— Получается, зря я помощь предлагал, — парень понуро опускает голову. Но продолжает говорить. — Если честно, это вообще предлог был. Я познакомиться хотел, поболтать. Ты первый знакомый «полуфабрикат», — он делает забавные воздушные кавычки, и я невольно улыбаюсь, пока Андрей на меня не смотрит. — Знаешь, любопытство, все дела.
Не знаю. И не знаю, что на меня находит, но почему-то в этот момент интуитивно решаю поддаться идее адаптационной терапии.
— Можем посидеть в кафе.
— Что?! — Андрей резко поднимает голову и таращится на меня. По нему видно, что он чудом сдерживает себя от того, чтобы в этот раз не хлопнуть по плечу. — Сейчас?!
— Пока я не передумал.
— Да, конечно, — парень засуетился.
Пока он делал нерешительные шаги то в одну, то в другую стороны, я уже поднялся с места. Подхватил валявшуюся на столе тетрадь с еженедневными отчетами, которые уже не представлялись мне такой рутиной, закинул ее в сумку к планшету и остальным вещам.
Стоит признать, что в кафе мне действительно надо было. И я бы туда пошел даже без Андрея. В голове начала формироваться новая схема. И, как мне казалось, для ее реализации мне надо было оценить работу официантов.
До нужного места мы добираемся быстро. В основном благодаря неудержимому потоку энергии коллеги. Тот, воодушевленный неожиданной переменой в моем поведении, представляет собой ураган, переполненный эмоциями и вопросами, что сыплются из него нескончаемым потоком, пока мы делаем заказ. Пока едим. И пока ждем окончания обеда. Такое излишнее внимание ко мне, ко всем деталям заморозки и разморозки не было неприятным. Скорее, я от него отвык. Андрей — второй человек, с кем я действительно разговариваю. И которому, кажется, действительно любопытно.
Пока отвечаю на вопросы, смотрю на снующих туда-сюда работников. Они быстро принимают заказы, что-то отмечая у себя в блокнотах или планшетах. Ольга бы сказала, что они задействуют разные нейронные связи. Что ж, мой андроид будет дружить только с техникой, не бумагой.
И снова возникает ощущение, будто я что-то упускаю. Поэтому концентрирую максимум внимания на стоящей за кассой девушке. И пропускаю очередной вопрос от Андрея.
— Что, приглянулась? — парень толкает меня вбок, и я только сейчас понимаю, как странно, наверное, мой пристальный взгляд смотрится со стороны.
— Нет, — боль прошлого неожиданным лезвием подступает к горлу. И резко поднимаюсь, чем застаю Андрея врасплох. Зря я позволил себе этот эксперимент. Зря повелся на поводу у адаптационной терапии. У Ольги. У этого маниакального желания приобщить к социуму человека, который однажды от этого социума попытался сбежать. — Извини. Надо работать.
Я выхожу из-за стола и уже собираюсь пойти в сторону кабинета, как Андрей снова окликает меня, но уже не таким воодушевленным голосом.
— Эмоции, — выдает он тихо, — в твоей схеме не хватает эмоций. Робот будет общаться с людьми. Без эмоций нормальное общение невозможно.
Я ничего не отвечаю, покидая кафе. Вернувшись в кабинет, сажусь за стол и опускаю голову на руки, желая спрятаться как можно дальше от этих дурацких эмоций, о которых пятью минутами ранее сказал Андрей.
Голова поднимается. Рука на ощупь находит сумку, пальцы вытаскивают тетрадь, зацепившись за уголок. Страницы резко открываются, чудом удерживаясь на скрепках, ручка выводит первые буквы, соединяя их в слова, словосочетания, предложения и целый текст. Самый большой текст, который мне удается написать за все время терапии.
Ольга молча читает тетрадь, перелистывая ее в разы медленнее, чем в прошлый раз. Кусает губы и делает какие-то пометки в своем планшете. Хочется сделать замечание, что она задействует не те нейронные связи, но я вовремя затыкаю самого себя. Кто я такой, когда сам все это время ходил вокруг да около решаемой проблемы, которой по сути и был.
У меня было два дня на то, чтобы это
