старостью, обтягивая острые локти натужно скрещенных рук. Он сжимал белыми пальцами картонную папку с бумагами.
Наверное, это ее дело, поняла Хлоя.
– Итак! – Ударил он папкой о стол, пыль поднялась и уселась, и он вместе с ней. Сел, придвинул стул, посмотрел на Хлою.
– Итак, вы утверждаете, что так ничего и не вспомнили? – Взгляд его был равнодушен, он буквально выдавливал из себя интерес, но безрезультатно. Будто таких, как Хлоя, у него было множество и будет еще больше.
– Ничего, – наконец ответила Хлоя.
Тот кошмар, который она видела, или вспомнила, или ощутила в бреду, она тщетно пыталась забыть. Это не могло быть ее воспоминанием, никак не могло. И чем больше она убеждала себя в этом, тем больше не верила себе. Воспоминания были настолько реальны, а картинка настолько живой, что сомнений никаких не оставалось – она убила этого прыщавого придурка. Она убила его. Теперь главное – не расколоться, не подать виду, не дать им повода запечь ее за решетку. Хотя она и так здесь…
Адвокат даже не удивился ответу, не пришел в бешенство, не изменился в лице, только продолжил так же спокойно, как раньше.
– Где вы были в пятницу вечером в районе двадцати двух часов? – спросил он, смотря в ее дело.
– Я была дома, – не моргая, ответила Хлоя. Ей казалось, что если не моргать, то выйдет правдоподобнее.
– У себя дома? – переспросил он.
– У себя, – кивнула она.
– Где вы были в пятницу вечером в районе двадцати двух часов, Хлоя. Вы знаете, что в подъезде каждого из общежитий установлены камеры?
Она это знала.
– Я точно не помню, может, я еще не пришла домой, – голос ее дал слабину. – Да, точно, я была на улице.
– В комендантский час?
– Я задержалась.
– Можно узнать где?
– Я решила прогуляться в лесу и заблудилась. Не могла найти дорогу домой и так и ходила по кругу.
– Так, – кивал адвокат.
– Начала звать на помощь…
– Кого звать?
– Я не знаю. Просто звать на помощь.
– Просто звать?
– Да.
– Просто гуляли?
– Да.
– Понятно.
– Было очень темно и холодно, у меня промокли ноги, я вся замерзла в лесу.
Потом меня нашли ваши люди.
– Не понял…
– Полиция, я увидела свет и закричала, что здесь, они вышли ко мне и повалили на землю.
– Вы скрывались в лесу от полиции, Хлоя?
– Нет, говорю же, я хотела пройтись после практики в морге, решила подышать свежим воздухом.
– Вы были в мужской рубашке и босиком.
– Это не мужская рубашка.
– Нет?
– Нет, это просто рубашка, унисекс.
– Уни что?
– И женская тоже.
– Понятно.
Он что-то записал.
– А обувь?
– Что?
– Вы были без обуви.
– Она порвалась и осталась в лесу.
– Да, мы ее нашли.
– А зачем вы тогда…
Он посмотрел на нее.
– Что вы делали в лесу, Хлоя?
– Говорю же, гуляла.
– И заблудились?
– Да.
Так нелепо она еще никогда не врала. Из всего, что произошло в тот день, она помнила только, как бежала от кого-то, а потом увидела свет фонарей. Но она и не знала, что бежала от себя, она не знала, что именно совершила и где была весь тот день?
В голову лезли картинки из сна, эта ванная комната, она, обнаженная, роется в чужом шкафу, надевает рубашку, смотрит в запотевшее зеркало. Все так четко. Эта квартира, пропитанная сигаретным дымом, и этот пьяный похотливый ублюдок. Как же его звали…
– Имя Марк вам о чем-нибудь говорит?
Точно, Марк, того парня звали Марк!
Хлоя кивнула.
– Когда вы видели его в последний раз?
Хлоя молчала.
– Молчание вам не поможет, Хлоя.
– Около недели назад.
– И где?
– Мы ходили в кино.
– Вы получили свой сценарий, мисс Паркер, этот Марк как-то значится в нем?
– Нет, не значится. Мы просто сходили в кино как друзья, как знакомые, – исправилась она. – У него был лишний билет. Он пригласил меня.
– Вас? Почему?
– Я не знаю, может, я ему понравилась.
Адвокат потер подбородок, встал из-за стола и размял уставшие ноги.
– Что вы делали после кино?
Он расхаживал по камере, то и дело одергивая подсевшие брюки. Длиннее они так и не стали.
– Я пошла домой, и он ушел. Я не знаю куда.
– Почему вы не пошли вместе?
– Это было не свидание!
– Он вам не понравился, был противен, несимпатичен, поэтому вы с ним не пошли?
– Он был случайным знакомым. Мне нужно было готовиться к зачету, и я ушла домой.
– Понятно.
– К тому же его нет в моем сценарии, вы же сами сказали…
– Так вы придерживаетесь сценария, Хлоя? Давно?
Боже, он все про нее знает, поняла Хлоя, знает, что она плевать хотела и на министерство, и на все, что оно присылает.
– Да, я придерживаюсь сценария, пытаюсь придерживаться.
– Значит, вы законопослушный человек? Так-так…
Он опять взялся за дело и медленно перелистывал его, страницу за страницей, с такой издевательской оттяжкой, будто гильотину заносил над головой.
– Как вы думаете, что сейчас с Марком? – после долгой паузы спросил адвокат.
– Я не знаю.
– Вы не знаете?
– Я не знаю, – сказала она, стиснув зубы, стараясь не повысить тон.
– Вы не можете не знать этого, Хлоя. Он обнаружен у себя в квартире, вас видели в районе его дома, вас нашли в лесу. Вы были в его рубашке. Вы так и будете утверждать, что просто прогуливались, мисс Паркер?
Да, Хлоя была в его рубашке, лучше бы она ушла голой, лучше бы этого дня никогда не было.
– Марк мертв, Хлоя, и вы единственная, кого видели недалеко от места преступления.
– Я ничего не помню.
– Вы оборонялись, Хлоя?
– Что?
– Он напал на вас, а вы защищались?
– Нет, он не нападал.
– Значит, он все-таки был?
Хлоя молчала и силилась вспомнить. Небольшие проблески потерянного дня неровными обрывками возникали в ее тонкой памяти: звуки музыки, неоновые огни, бокал виски.
– Я не помню, что было в тот день, – сказала она. – Я не помню, как оказалась в лесу, я ничего не помню.
– Если вы оборонялись, Хлоя, я могу выстроить хоть какую-то линию защиты. Поговорите со мной.
Если она скажет, что оборонялась, значит, признает вину. А она не виновата ни в чем.
Тут ее будто осенило.
– Как его убили? – спросила она.
Адвокат открыл ее дело и прошелся сверху до конца страницы, потом перевернул.
– Ударили по голове.
– И чем его ударили?
– Теперь вы задаете вопросы?
– Этого нет в моем деле?
Адвокат посмотрел на дело, потом нахмурился и вздохнул.
– Вы не помните, чем ударили его, Хлоя?
– Я думала, вы поможете мне вспомнить, если это и правда была я.
– Его ударили бутылкой виски по голове.
– А отпечатки мои на ней есть?
– А вы думали, мы тут с вами в игры играем?
– Вот бутылка, – он показал фото, прикрепленное к делу, – а вот и ваши отпечатки.
У Хлои все опустилось внутри. Кажется, то, что вчера еще было нелепостью, идиотским недоразумением, сегодня превратилось в кошмар.
– Так это он напал на вас? – Адвокат настаивал на своем. – Если вы признаетесь в обороне, я могу уменьшить ваш срок.
– Срок?
Хлоя еле выговорила это ужасное слово.
– Да, срок. Можно уменьшить его лет на пять, и вы просидите лет десять.
– Десять лет?!
– Это убийство, Хлоя.
– Я никого не убивала! – Она подавилась собственным криком, он встал у нее посреди горла, и
