тем, что делать дальше, и поэтому, когда дорогу мне преградили два мужика, я опешил, не ожидая никакого подвоха.
– Слышь сюда. Пайки положил на землю и рюкзачок сними, – проговорил прокуренным голосом самый здоровый из них. Самое неприятное, так это ружьё в руках говорившего, он держал его, не направляя на меня, но от этого оно не переставало быть ружьём. Проверять заряжено оно или нет, я не хотел, но и отдавать пайки, а тем более единственный автомат я не собирался.
– Мужики, вы чё? Совсем рехнулись? Вас же даже судить не будут, просто расстреляет патруль, на хрен вам сдались мои пайки? – сказал я, прикидывая, что мне делать дальше.
Тут мужик развернул ствол в мою сторону, и я рассмотрел двустволку, которую он держал в руке. Палец он держал в стороне от спусковых курков, что было уже хорошо, да и стоял он очень близко, ствол ружья был тридцати сантиметрах от моей груди. Мой мозг работал очень быстро, рассчитывая варианты и найдя самый простой, я стал действовать по плану.
Повернув голову чуть вправо, я громко произнёс невидимым зрителям за их спиной.
– Бабы, вы посмотрите, что творится средь бела дня? Прямо на улице ружьём угрожают.
Как я и ожидал, оба мужика одновременно повернули головы налево, пытаясь рассмотреть, с кем я веду диалог за их спиной. Тут же схватив ствол правой рукой, я отвернул его влево, а ногой со всей силы ударил в колено мужику. Послышался хруст и последовавший за этим отчаянный крик. От моего удара нога угрожавшего мне мужика, сломалась в колене. От боли тот отпустил ружьё, и я, сразу перехватив его, ударил прикладом мужика, у которого в руке внезапно появился нож. Тот попытался в последний момент отклониться, но скорость моего удара была очень высокая, и приклад пришёлся точно в его нос. Хруст ломаемого носа и последующий всхлип известили меня о полной победе. Первый мужик уже потерял сознание от шока, а второй, со сломанным носом, находился в отключке. Проверив быстро карманы, я нашёл пару десятков патронов россыпью. Рассовав их себе по карманам, я, подхватив выроненные пайки, уже собрался уходить, но повернулся ко второму мужику и ударом приклада сломал ему кисть правой руки, отчего он пришёл в себя и завыл, но я добавил прикладом в лоб, и он опять потерял сознание. Задерживаться дальше я не стал и, уйдя с дороги, пошёл в кусты, где в длинном заборе виднелся лаз. Пробравшись в него, я увидел, что это территория детского лагеря. Примерное расположение дома, где я оставил женщин я уже прикинул, поэтому, проверив наличие патронов в обоих стволах, пошёл в том направлении. Автомат я не рискнул доставать, так как это сразу привлечёт ко мне внимание, а ружьё в руках, если брать во внимание выдачу подобного оружия у администрации посёлка, лишнего подозрения не вызовет. В самом лагере я никого не наблюдал и активности не заметил, да и на открытую местность я старался не выходить, передвигаясь между деревьями и кустами. Теперь я шёл осторожно, прислушиваясь к окружающему миру, в одном из зданий я услышал, как перешёптываются люди, но до них было не меньше ста метров, и я поспешил спрятаться в кустах. Что говорят, было не слышно, но, похоже, там были дети или подростки, судя по всему, их там было много. О чём они говорят, было неслышно, но я и не стремился это выяснить, поэтому, пробежав вдоль забора, до того места, где он разворачивался под прямым углом, ограждая окончание территории лагеря, одним рывком перемахнул забор. То, что сил у меня заметно прибавилось, я знал, но, чтобы настолько, сейчас задумываться над этим у меня не было времени, и я уделил всё своё внимание контролю над окружающей обстановкой. До дома, где мы остановились, осталось недолго, и я рискнул выйти на дорогу, так как продираться через чужие участки при наличии там хозяев очень опасно. Могут ведь и пальнуть по нежданному гостю из ружья, а с учётом неконтролируемой раздачи оружия вероятность этого достаточно высока.
На участке всё было спокойно. А в домике было слышно как наводит уборку Ольга.
Войдя в дом, я положил на стол два сухпайка и винтовку, после чего выложил патроны из кармана.
– Это тебе, если спросят, откуда, скажешь, выдали у администрации в посёлке Тайцы. Выдавал сам глава, свои данные оставила у него. Пользоваться им просто, поэтому разберёшься, – сказал я, присаживаясь в старое кресло.
– Откуда оно? Ведь ты в розыске и тебе его явно не выдали?
– У церкви раздавали пайки, я смог получить, сказав, что остановился у знакомых, на обратном пути два алкаша решили отнять их у меня, ну, а я отнял у них винтовку, чтобы не баловались больше.
– Они живы, – спросив, напряглась Ольга, хотя постаралась этого не показать.
– Одному сломал руку, второму ногу, что с ними дальше будет, я не знаю, хотя, наверное, нужно было пристрелить. Такие отморозки жить не должны, – ответил я, наблюдая за её реакцией.
Тут ко мне подошла её дочка и, протянув руку, неуверенно сказала:
– Женя.
– Егор, – ответил я и осторожно пожал её руку.
– Спасибо вам, что спасли меня и маму. Если бы не вы, нас тогда бы точно убили. А вы с нами надолго останетесь? Нам с вами не страшно, вы добрый, – произнесла девочка, смотря прямо на меня.
– Не оставлю, во всяком случае, пока вы не будете в безопасности, – ответил я.
В этот момент вдалеке послышался вой сирены. Он был настойчивый и тревожный, вызывающий в глубине души страх. Что-то явно происходило нехорошее, и моё предположение подтвердилось уже через пять минут.
– Внимание! Это неучебная тревога. Угроза ядерного удара, всех просьба проследовать в бомбоубежища или спрятаться в подвалах. С собой возьмите запас воды и продуктов на три дня. Внимание! Это неучебная тревога! Наша страна подверглась массированному обстрелу ядерными ракетами. В течение трёх дней после ядерных взрывов выход на поверхность опасен для жизни. Повторяю это неучебная тревога. Просьба всех проследовать в бомбоубежище или спуститься в подвалы. При себе иметь трёхдневный запас воды и еды, – говорили в репродуктор, расположенный неподалёку, а ещё через три минут по дороге промчался военный автомобиль, с которого дублировали такое же сообщение.
– Нужно срочно собрать вещи и все продукты. Нужно взять матрасы и пару вёдер. В доме есть погреб, небольшой, но его должно хватить. Я наберу воды с собой, – сказал я и вышел во двор.
Следующие десять минут мы таскали в
