Ознакомительная версия.
– …нас запрут. Когда вернемся с такими… Мы же контактные считаемся…
– Не успеют. Что творится на санитарном посту…
– …зато здесь мы точняк подхватим! За шесть месяцев! Останемся тут с мертвяками…
– Что ты паникуешь? – Руслан узнал голос коменданта. – Что ты паникуешь, как баба? Сколько их, ты знаешь? Может, один всего или два? Мы можем запереться, пересидеть…
– Идиот! – рявкнул надтреснутый тенор, кажется, врача. – «Пересидеть»! Если мертвяки захотят войти – они войдут, ты же не знаешь, придурок, что это такое!
– А ты знаешь? А хоть кто-то знает?!
Послушалось глухое сопение. Возня. Неразборчивые реплики. Резкий голос бросил: «Хватит!»
– Поднимать всех и выезжать…
– Ночью через перевал? Уж лучше сразу вниз головой…
– Как раз водители пускай спят. Как только развиднеется…
– Заткнитесь оба! Надо думать, как остаться. Спалить их можно? Слить солярку…
– …иди, зажигай! Спалил один такой…
– …а не драпать в первую же…
– …Дорога закроется!
– Не паникуй. Не паникуй! Есть шансы, есть, что…
Теперь они удалялись, продолжая говорить. Руслан перестал разбирать слова.
Его все еще трясло – он не мог понять, от холода или предчувствия. Где-то снова хлопнула дверь, прошел по коридору кто-то тяжелый, сонный. Руслан выбрался из комнаты-склада и пошел, ведя рукой по стене, – ему вдруг захотелось оказаться рядом с людьми.
В четверть накала горели лампы под потолком. За дверью женского санузла светилось ярко, весело. Щелкнула ручка, на линолеум упала полоска света. В коридор вышла девочка лет двенадцати, в домашнем махровом халате поверх пижамы. Руслан остановился – его поразил этот халат посреди казенной обстановки.
– Ты чего? – спросила она с опаской.
– Ничего, – он отступил, чтобы ее не пугать. – Просто иду.
– У тебя губы синие, – сказала она, присмотревшись. – Ты замерз?
– Нет.
– У меня брат похож на тебя, – она потерла нос указательным пальцем. – Был. Или есть. В карантине. У него губы синие, когда он мерзнет.
– Я уже согрелся, – соврал Руслан.
– Холодно, – она поежилась. – Идем к нам в комнату. Там тепло.
– Нельзя, – пробормотал он.
– Почему? Идем…
И она уверенно пошла по коридору, а он, поколебавшись, последовал за ней. Она была очень наивна для своих лет. Совершенно домашняя, какая-то нездешняя девочка. Глупая. А может, немножко святая. Надо быть святой, чтобы разгуливать вот так спокойно по этому корпусу, где существует Джек.
Руслан вдруг подумал, что огромное мужество заключается в этом ее халате, и пижаме, и готовности быть такой, как обычно, посреди сиротского быта, куда ее ни с того ни с сего забросила судьба. Посреди того, что творится с человечеством. Быть собой в спокойной уверенности, что если мир можно обустроить в отдельно взятой комнате – то и в глобальных масштабах все как-нибудь образуется.
– Только тихо. Все спят.
Она уверенно пригласила его внутрь. Как дома, наверное, позвала бы к себе в комнату – посмотреть книжки, или альбомы, или еще что-то. Руслан вошел, не смея отказаться. Комната была типовая, такая же, как у парней, и на пяти кроватях спали, натянув одеяла до ушей, неразличимые в темноте девчонки. Шестая койка пустовала.
Здесь было тепло, даже душно. Гораздо теплее, чем в коридоре, и несравнимо теплее, чем в комнате-складе. Щели в раме были забиты тряпками и заклеены газетными полосками.
Девочка указала ему на стул. Руслан сел, зажав холодные ладони между коленей. Девочка опустилась на кровать, и сетка скрипнула.
– Что-то случилось? – спросила она еле слышно.
Он подумал. Потом кивнул:
– Мы, наверное, уедем отсюда.
– Мы же только приехали!
– Кажется, – он заколебался, на этот раз не желая пугать ее, – кажется, кто-то из старших видел… здесь, за перевалом…
Он замолчал.
– Кого? – Она явно не хотела сама додумывать худшее.
– Мертвяков, – признался Руслан.
– Не может быть, – она судорожно сжала край одеяла. – Здесь же никого не было… Только здоровые…
– Значит, кто-то был. Или пришел. Или приехал. Короче, их видели. А поскольку перевал вот-вот закроется, то…
Она поднесла ладонь к губам. Кто-то из спящих застонал и повернулся во сне.
– Но мы успеем, – сказал он, чтобы ее успокоить.
– Мы попадем в карантин, – сказала она безнадежно.
– Необязательно. Но если мы останемся здесь – то наверняка попадем в карантин, само это место станет карантином, да и вообще…
– Я бы ни за что не осталась здесь с мертвяками, – ее передернуло.
Корпус понемногу наполнялся звуками. Где-то текла вода в жестяной поддон. На кухне включилась газовая колонка. Все чаще хлопали двери.
– Как тебя зовут?
– Зоя.
– Ты поаккуратнее с парнями. Здесь есть такие, что…
– Я знаю, – сказала она просто. – Думаешь, я не разбираюсь в людях?
– Не разбираешься, – сказал он грустно.
Она упрямо помотала головой:
– Разбираюсь… Ты, например…
Она не успела закончить фразу. В коридоре чихнул и затрещал динамик.
– Подъем! – рявкнул бессонный злой голос. – Подъем, всем вставать! В программе произошли изменения, мы уезжаем!
* * *
В столовой всем выдали сухой паек – по пачке печенья, сырку и паре вареных яиц. Яйца, по-видимому, сварили еще вчера – они были холодными и тяжелыми, как булыжники.
Водители разогревали двигатели автобусов. Было еще темно, выхлопные хвосты сизо мотались в свете фонарей.
– В каждый автобус – по ящику воды! Сопровождающие групп, возьмите воду и стаканы!
Руслан зашел в свою комнату за рюкзаком и испытал моментальное удовольствие от того, что эта палата, эта кровать, залитая мочой, и эти соседи больше не будут портить ему жизнь. Ни Джеку, ни Пистону не было до него дела – они висели на подоконнике, высматривая что-то в медленно сереющем мраке.
– Я вроде видел, – неуверенно сказал Хрустик. Джек тяжело глянул на него. Хрустик проглотил язык.
– Если ветер с той стороны, то может лихорадку принести, – пробормотал Пистон. – По ветру.
– До ветру! – зло рявкнул Джек. – Кретины косорукие, не могли выжечь пару мертвяков…
– Может, их не пара, – сказал Пистон. – Мы не знаем. Может, их пара десятков. Там вроде старая турбаза, ну, что от нее осталось…
Джек плюнул на пол.
– Уматываем отсюда, – сказал сквозь зубы. – Полгода сидеть взаперти с мертвяками – нафиг.
Они вышли, не глядя на Руслана. Тот вздохнул с облегчением, поискал на полке фанерного шкафа свою вязаную шапку и не нашел. Беззвучно застонав, заглянул под кровати; шапка нашлась у дальней стены, ею, кажется, играли в волейбол, а больше ничего. Ничего страшного.
Он отряхнул шапку от пыли. Автобусы начали заунывно сигналить – Руслан не видел их, окно комнаты выходило на другую сторону. Сам собой погас свет – наверное, вырубили электричество по всему корпусу. В сереющем сумраке проступил лесок на склоне напротив и крыша генераторной – где-то там техник видел мертвяков.
Ознакомительная версия.
