Мечтать хорошо, и, конечно, можно надеяться, что все это когда-нибудь произойдет, что человек в конечном итоге станет фактором, привносящим во вселенную еще большую упорядоченность. Но я не вижу пути, чтобы этого достичь. Я вижу начало и могу вообразить себе конец, однако то, что находится между, от меня ускользает. Прежде, чем будет установлено подобное положение, нам необходимо пройти определенное развитие, но именно его форму я и не могу определить. Мы, разумеется, должны не только узнать, но и понять вселенную, прежде чем ею управлять, и к этой способности управлять нам придется идти по дороге, которая не нанесена ни на одну карту. Все неизбежно должно происходить очень медленно; мы будем продвигаться по этой неизвестной дороге шаг за шагом. Мы должны дорасти до этой нашей новой способности, когда мы сможем вызывать определенные изменения и процессы без помощи всяких глупых механических приспособлений, и рост этот не будет быстрым.
С вершины горы моей старости я, кажется, вижу конец, точку, за которую мы не сможем или, быть может, не захотим шагнуть. За которую мы, быть может, шагнуть не посмеем. Однако я думаю, что конца этому не будет точно так же, как не было конца развитию технологии, пока в тот день нечто не взяло да и не положило ей конец на той планете, где она зародилась. Сам по себе человек никогда бы не остановился. Человек всегда должен сделать еще один, последний шаг, сделав который, он обнаруживает, что шаг этот все еще не последний. Сегодня я способен заглянуть в будущее лишь настолько, не имея данных, чтобы простереть свои представления за пределы определенной точки. Однако к тому времени, когда человек достигнет точки, где мое воображение уже бессильно, он будет обладать данными, чтобы перенести ее далеко в будущее, чтобы, не останавливаясь, идти дальше и дальше.
Если человек упорствует, его ничто не остановит. Вопрос, думается мне, состоит не в том, будет ли он упорствовать, но в том, имеет ли он на это право. Я содрогаюсь при мысли о том, что человек, этот доисторический монстр, будет продолжать существовать во времени и мире, где ему не будет места…
— Не знаю, — говорил Гаррисон Джейсону, — как мне вас убедить. Мы всего лишь хотим прислать сюда маленькую группу людей, чтобы они смогли изучить парапсихические способности, взамен чего…
— Я уже сказал вам, — отвечал Джейсон, — что мы не можем научить вас этим способностям. Совершенно очевидно, что вы отказываетесь верить тому, что я вам говорю.
— Я думаю, что вы блефуете. Ну хорошо, итак, вы блефуете. Чего вы еще хотите? Скажите мне, чего вы хотите.
— У вас нет ничего, что нам нужно, — сказал Джейсон. — И в это вы тоже никак не хотите поверить. Давайте я вам еще раз разъясню. Либо вы обладаете парапсихическими способностями, либо нет. Либо вы имеете развитую технологию, либо нет. Вы не можете иметь то и другое сразу. Это взаимоисключающие вещи, потому что пока вы остаетесь при своей технологии, вы не можете обрести парапсихические способности, но когда они у вас появляются, технология становится вам не нужна. Мы не хотим, чтобы вы находились здесь под предлогом изучения того, что мы знаем или умеем, даже если вы считаете, что нуждаетесь в нашем знании или умении. Вы говорите, вас будет всего несколько, и поначалу будет несколько, затем больше, потом еще больше, и когда вы поймете, что приобрести парапсихические способности невозможно, ну тогда, что ж, вы тут осядете насовсем. Такова схема технологии: ухватить и держать, затем ухватить побольше и снова держать…
— Но если б мы говорили искренне, — возразил Рейнолдс. — Ничего не скрывая. И мы, разумеется, искренни. Мы вас не обманываем.
— Я вам уже говорил, что это невозможно. Если хотите иметь парапсихические способности, вам не нужно являться на Землю. Пусть люди, которые хотят их обрести, откажутся от всего, что имеют, пусть живут так две тысячи лет. К концу этого времени способности, возможно, появятся, хотя ручаться я не могу. Мы об этом ничего не знали, пока это с нами не произошло. Нам было проще, чем было бы это вам. Отношение людей, которые сознательно решили приобрести эти способности, окажется иным, и разница в отношении может сделать это невозможным.
— Вы говорите не о чем ином, — сказал Джон, — как об объединении вашего образа жизни с нашим. Вы видите в этом объединении огромное преимущество и для вас, и для нас. Если бы только некоторые из ваших смогли найти этот путь, вы бы решили, что добились своего. Однако же ничего бы не вышло. Если бы кто-то из ваших обрел парапсихические способности, вы стали бы ему чужды; у него появилось бы к вам то же отношение, о котором мы сейчас говорим.
Гаррисон медленно, одного за другим, оглядел каждого из сидевших за столом.
— Ваше высокомерие потрясающе, — сказал он.
— Мы не высокомерны, — отозвалась Марта. — Мы так далеки от этого…
— Отнюдь, — сказал Гаррисон. — Вы полагаете, что сейчас вы лучше, чем были раньше. Чем лучше, я не знаю, но лучше. Вы презираете технологию. Вы смотрите на нее с пренебрежением и, возможно, тревогой, забывая, что если бы не развитие техники, мы бы все еще жили в пещерах.
— Может быть, и нет, — ответил Джейсон. — Если бы мы не загромождали нашу жизнь машинами…
— Но вы этого не знаете.
— Нет, конечно, — сказал Джейсон.
— Тогда нам нужно оставить наши пререкания, — проговорил Гаррисон. — Почему бы нам не…
— Мы разъяснили вам нашу позицию, — сказал Джейсон. — Вы должны верить, когда мы говорим, что не можем научить вас, как обрести парапсихические способности. Научить этому невозможно. Вы должны сами их в себе найти. И вы должны верить, когда мы говорим, что не хотим никаких плодов развития технологии. Мы, люди этого дома, в них не нуждаемся.
Индейцы не смеют к ним прикоснуться, ибо они разрушили бы установленный ими жизненный порядок. Они живут совместно с природой, а не за ее счет.
Они берут то, что природа дает им сама, а не вырывают у нее силой и не грабят. Я не могу говорить за роботов, но подозреваю, что у них есть своя собственная технология.
— Один из них здесь, — сказал Рейнолдс. — Вам не нужно говорить за них.
— Тот, который здесь, — ответил Джейсон, — больше человек, чем робот. Он выполняет человеческую работу, взял на свои плечи то, что мы сочли слишком громоздким, или слишком неудобным, или не стоящим того, чтобы нести.
— Мы ищем истину, — проговорил Езекия. — Мы работаем ради веры.
— Возможно, все это так, — сказал Рейнолдс Джейсону, не обратив внимания на Езекию, — но остается еще ваше нежелание, чтобы мы вновь заселили Землю. Вероятно, немногие захотят здесь жить, но вы же не хотите никого. Земля — не ваша личная собственность; вы просто не можете заявлять на нее права собственности.
