Ознакомительная версия.
Работа закончилась – то ли вся популяция собак была обучена приемам боя с человеком, то ли самая работоспособная ее часть, но делать теперь было совершенно нечего. Пестрый дог сдержал слово – однажды два кряжистых уставших ротвейлера принесли, держа в зубах, палку, на которой болталась клетчатая рыночная сумка. Бросив ее вместе с палкой, безмолвные псы исчезли – а раскрывший ее Дима завопил от неожиданности. Сумка был полна аккуратными банковскими пачками денег.
Сверху лежал лист бумаги, на котором неумелой рукой собачницы с ошибками были выведены суммы, которые причитались каждому из пленников за время его работы на собак. И в конце приписка – если они хотят остаться, то собаки будут по-прежнему снабжать их едой. Снабжать едой без каких-либо взаимных обязательств.
Кеклик, Дима, Расстрига и Лепила подумали и согласились.
Умник о всех этих событиях и не знал – иначе пузатая клетчатая сумка лишилась бы порядочной своей части. И кто знает, куда бы занесло Умника после получения такой суммы на руки – скорее всего, в клинику с диагнозом алкогольный делирий.
А так – по взаимному согласию сумка была припрятана в кустах, а потом перекочевала в подвал землянки, которую за три дня вырыли шустрые дворняги. Теперь иногда Дима ходил в город, принося оттуда самые странные новости – кроме овощей или молока, по которым иногда скучали добровольные пленники.
Меж тем у машины Полянка вроде бы пришел в себя – и, соответственно, в совершенно неописуемую ярость. Первым делом он засунул в глотку два пальца и изверг из утробы все, чем напичкали его у костра. Вторым делом он заявил.
– Так – эти козлам, что у костра, руки за спину и ко мне на разборки. Если по дорогу встретятся собаки – стрелять к едрене фене. Директора Лосиного острова – ко мне в кабинет. Так… так же … какие фирмы у нас озеленением занимаются? Тоже ко мне. Они получают деньги за что? За то, что здесь скоро настоящий лес будет, в черте города? Не хрена. В городе может быть парк, культурный парк, но ни в коем случае не заброшенный участок. Этак всякие деревья скоро и до Измайлова доберутся, а там, между прочим, иностранцы живут.
Он начала ходить на коротких ножках возле машины, размазывая по лысине комаров и озабоченно бормоча…
– Так – так – так… что же делать… вырубить нельзя – зеленые, как коршуны, налетят, вой подымут…ничего, ничего, мы с ним по другому поступим… по другому… так.
Он вдруг остановился и повернулся к одному из охранников.
– А где этот самый то? Дебил? Умник? Он-то куда делся? Обещал меня на мозговой центр вывести, а сам вывел к каким то бомжам, к алкоголикам каким-то. Если не покажет мне, где находиться мозговой центр, то я его, паразита, в порошок сотру… нет, ну надо же – надо мной смеяться вздумали!
Отдав распоряжения и чувствуя некоторое моральное удовлетворение, Полянка уселся в привычном, велюровом салоне лимузина и достал плоскую золоченую фляжку с гербом Москвы. После всех треволнений сегодняшнего дня можно было расслабиться.
Охрана, стоящая с четырех сторон машины, присела и едва не открыла огонь, когда фляга вылетела из окна с матерным взрывом – вместо первосортного коньяка в рот мэра попала теплая и тухлая болотная водица…
…Умник в это время растянулся на земле. Он твердо решил дождаться конца представления – Полянка не был бы мэром, если бы так просто отступал от своих планах. Только вот как это все произойдет… Вряд ли после того, что случилось, он рискнет вновь отправиться в лесную чащу. Значит, сюда придут его нукеры, под белы рученьки возьмут его и опять попробуют начать бессмысленную охоту. Не поняли они еще, не поняли, что против собак есть только одно оружие – ноги и кулаки, а главное – знание некоего человека по имени Умник.
То ли гипнотическая пляска огня, то ли странная расслабляющая тишина поляны подействовали – но в голове Умника стали роиться те самые странные мысли, что когда то, еще до попадания его в психушку лишали его покоя. Неплохо было бы основать свою партию – чтобы навести порядок наконец то в этой несчастной стране. Да… повинуясь модному ныне поветрию, можно пригласить какого-нибудь попа, тогда доверия партии будет еще больше. Попа, попа… да зачем какого-нибудь, вот же он сидит! Самый настоящий поп собственной персоной!!
Умник повернулся к Расстриге, присмотрелся к очень спокойному и какому-то просветленному лицу и сказал.
– Слушай, Расстрига, а не хотел бы ты свой приход? Что бы к тебе приходили люди и чтобы ты им объяснял эти свои завиральные идеи про Библию?
Расстрига посмотрел на него отсутствующим взглядом и ответил.
– Зачем?
Потом помолчал, вздохнул и обвел рукой смутно белеющие в сумраке стволы берез.
– Я же говорил – в городе Бога нет. Нет и быть не может. Вот мой храм. А вот моя паства. Больше никто пока не пришел, но значит никто и не нужен. Значит, остальные не могут пока принять то, что понял и принял я. Ученика придут тогда, когда они будут готовы.
Умник нахмурился и осмотрелся. Поляна, вместо умиротворяющего впечатления, вдруг стала действовать угнетающе. Но Умник, как человек, лишенный каких либо предрассудков, не обратил внимания на изменение атмосферы.
«ну что ж – решил он – это будет даже проще. Офис партии находиться прямо в стане разгромленного врага. Это говорит только о ее силе и могуществе…церковь, правда, взбунтуется…ну ничего, мы ее усмирим…»
Бойцы материализовались из тумана, как привидения. На них никто и не обратил внимание – Расстрига негромко что то говорил сидящим с обоих сторон Диме и Кеклику, а те не могли оторвать взгляд от огня. Умник тоже пребывал в каких то радужных и несбыточных мечтах – пока жесткие руки не вздернули его в воздух и к щетинистому лицу не приблизилась какая то размалеванная грязными полосами маска.
– Значит так, умница или как тебя там… ты быстро ведешь нас туда, где живут не эти вот блаженные, а настоящий мозговой центр. Мы его отстреливаем и ты уходишь на все четыре стороны. Понятно? Это указание Полянки. Если ты нас попробуешь наколоть (в действительность боец определил более энергичное слово) то мы тебя здесь вместо собак положим.
Умник не испугался – он прекрасно знал, что без добровольного согласия их окружившего леса никто к пестрому догу не выйдет, так что размалеванные коммандос могут воспользоваться своим чутьем. Да и автоматы, скорее всего, здесь уже превратились в какие то бездействующие музейные экспонаты.
Тем не менее Умник не стал никому ничего доказывать – он просто перешел с шага на рысь, уворачиваясь от бьющих в лицо веток, и скоро почувствовал приближение того самого места.
Он резко затормозил, так что бегущие сзади люди врезались друг в друга, и повернулся.
Ознакомительная версия.
