– Давай. Тем более, что согласившись, я сам не представляю, как это можно сделать.
– Чудесно. Итак, начнем с готовых изделий. Помнишь, как ты рассказывал о своих инспекторских приключениях. Как один командир склада бомб продал все бензопилы, и теперь дальние подступы к складу представляют собой дремучий лес, через который не ходят часовые и не обновляют внешнюю сигнализацию. А другой склад регулярно обесточивается и еле тянет на собственной резервной станции, у которой не хватает горючего. Ибо оно тоже продано…
– Таких баек можно набрать не один десяток. Более того, профессионалы некоего государства, располагающего соответствующими силами, могли бы эти склады захватить и уничтожить. Но вот вывезти оттуда изделие не смогли бы даже они. Тем более не сможем этого сделать мы.
– А помнишь байки о том, что изделия фактически не осматриваются толком. Некоторые части их можно было бы увести?
– А зачем? Ведь нам надо всего три компонента. Первое – материалы, второе – обжимной заряд, третье – саму механику. Стащить корпус по частям, а потом его собрать – это дело бессмысленное. Его можно просто по частям изготовить при наличии чертежей.
– А они есть?
– «Тоже мне, бином Ньютона» – сказал Кот Бегемот.
Веточкин к месту процитировал Булгакова.
– Теперь, обжимной заряд.
– Вот его можно достать за деньги. Помнишь, мы были на семинаре, где рассматривали вопросы утилизации этих зарядов? Все стало еще более запущенным, а люди стали еще более жадными и беспринципными. Его увести можно, заплатив кому надо и сколько надо. Ведь это всего лишь взрывчатка. А деньги, как я понял, у вас… У нас, – он поправился, – есть.
– Материалы?
– Вот это самое трудное. Но их то можно собирать малу помалу. Отдельными порциями. Тем более, если у нас есть активисты среди студентов и выпускников МИФИ и МИТХТ. Кстати, если наши радиоуправляемые авиамодели такие эффектные, их можно использовать для кражи, – он поморщился, – соответствующих материалов со складов. Запустил модель в склад. Там она села. Ее загрузили, и отправили обратно. Такие летающие предметы, размером с крупную птицу охрана не перехватывает. Тем более, если периметр будет пересечен на значительной высоте.
Ну и потом есть другие источники. Уж их то я знаю. И как бывший инспектор Минобороны, и как сотрудник Минатома, и как инспектор МАГАТЭ.
– Так что наскребем помалу?
– Наскрести то, наскребем. Но вот хватит на одно – два изделия. Придется использовать без испытаний. Для такого кустарного образца это риск.
– Может не сработать?
– Весьма вероятно.
– Тогда пусть благодарят своих богов, суки. А мы попросим помощи у своих. Богов с большой буквы.
– Помогут? – Володя был абсолютно серьезен.
– Пока помогают, – так же серьезно ответил Петр.
Итак, все шло по плану. Чугунову иногда отдельные составляющие их проекта виделись штурмовыми колоннами, двигающимися по сходящимся направлениям, зажимая врага в клещи.
При этом курьезным было то, что на самом на первый взгляд простом, направлении они пока отставали.
– Василий, готовь презентацию новой конфессии, – сказал Петр несколько раздраженно через неделю после их последнего совещания у него за городом.
– А разве конфессию презентуют?
– Нет, дружище. Но надо провести несколько публичных мероприятий, где эта идея будет озвучена. А кроме того, нанять юриста, который бы начал процесс регистрации. Если будут затруднения, войдем в контакт с язычниками Мари-Эл, и станем массами вступать в их религиозную общину. Или как там это называется. У них ведь соответствующая конфессия зарегистрирована. Если не пройдет с Мари-Эл, поезжай на Украину. Там сейчас Юра. У него есть несколько наших соратников из УНА-УНСО в парламенте. Они сейчас вроде в победившей команде. Они помогут зарегистрировать нашу конфессию на Украине. А потом мы уже будем выступать ее филиалом здесь. Короче, думай, дружище.
– Петр, извини, но я разрываюсь. Студенты отнимают очень много времени.
– Ты что, еще не уволился со своей преподавательской работы?!
– Я не про то. Студенты, которых мы настраиваем на большую бузу.
– Отдай этот проект Лехе Никольскому. Помнишь такого парнишку из нашей команды? Он сейчас возглавляет студенческий профком МАИ.
– Вопрос, а где разместить его штаб?
– А давай у нас в офисе Союза.
– Но ты же говоришь, что офис слушается?
– Вот пусть они и займут свои ресурсы слушанием этой вольницы. Молодняк займет их так, что ни охнуть, ни вздохнуть. Вместе с тем борьба студентов совершенно легальная, политическая и пропагандистская. А мы, между тем, переместимся в наши монастыри.
– Но их пока нет.
– Должны быть. К весне. Напрягись, дружище.
– Да, кстати, Леха ведь задействован еще и в авиационных делах.
– Ничего, его юного энтузиазма хватит на все.
Все – Юра, Зигфрид, Бомбодел, Леха Никольский, занимались своими направлениями проекта, получая от Чугунова редкие указания и деньги. Василий занимался юридической стороной легализации новой конфессии. А Чугунов пропагандировал новую религию. Пока только на московских тусовках.
Вот и сейчас он выступал перед большой аудиторией смешанного состава. В зале была пара телекамер. Но это не удивляло Чугунова. Его идея воссоздания языческой конфессии в России стала весьма модной. Эта идея была удобна для СМИ со всех сторон. Во-первых, она была скандальна до предела. Каких только направлений ее развития, которые будоражили массовые эмоции, не возникало в процессе обсуждения. От многоженства до тайн русской истории. Во-вторых, она была не политической. Во всяком случае, на первый взгляд. А значит, не подпадала под пресс фактически установившейся в России цензуры. В-третьих, она была свежа и оригинальна. И заполняла вакуум, сложившийся в российских СМИ в нынешний период, называемый «новым застоем».
Так что сама внутренняя логика функционирования СМИ толкала их к подробнейшему обсуждению данного вопроса.
Был еще один аспект этой кампании, который приятно будоражил всех, за исключением верхушки и ее представителей. Очень многие смутно догадывались, что конфессиональный проект имеет некое второе дно. Что настанет момент, и в рамках этого проекта будут озвучены самые смелые надежды и настроения масс, которых уже просто корчило от ненависти к режиму.
И эти смутные и скрытые чувства и надежды имели классический религиозный характер. Да, говорил себе, о чем-то смутно догадывающийся обыватель, есть наши Боги, и они нам помогут. Мы просто не просили их об этом. Но мы попросим. И попросим их жрецов поддержать наши просьбы. И сотворится чудо. И будут повергнуты враги. И изобилие и счастье опустятся на нашу землю. Надо только попробовать, только уверовать. В конце концов, это так просто.
