— Давно ты в бегах?
— С чего ты взял, что я в бегах? — отзывается она.
В её речи отчетливо звучит выговор кокни. «Британка», — делает вывод Колтон. Еще одна страна их тех, что пошли на попятный и приняли расплетение как законную практику. Вообще-то именно они первыми использовали термин «подростки-дикари».
Он ухмыляется.
— Да на тебе это просто написано с головы до ног. — И добавляет: — А ты рисковая.
Девушка тушит сигарету. Колтон и не замечал, что она курила. Ну да, в этой яркой незнакомке столько всего, привлекающего внимание, что сигарета затерялась на общем фоне.
— Ты прав. Я бегах уже два месяца. А ты?
— Около месяца, — отвечает он. Это лишь половина правды. Он решает не говорить собеседнице, что ушёл из дому по собственной воле. Он как будто берёт на себя роль брата — по крайней мере, ему хотелось бы, чтобы у Райана была возможность сбежать. И эта роль дарит Колтону какое-то особенное удовольствие, ощущение хотя бы частичной, но победы.
Незнакомка меряет его взглядом с головы до ног и подозрительно сощуривается. А она еще и проницательна.
— Враньё.
И поднимается, чтобы уйти.
«Странная девчонка, — думает Колтон. — Есть в ней что-то такое… не похожее на других беглых. Нечто большее».
Он заинтригован. Когда девушка пытается выйти, он заступает ей путь, лихорадочно придумывая какую-нибудь остроту, которая могла бы ее удержать. Ничего не приходит на ум, но их взгляды встречаются. Девушка останавливается.
— У тебя карие глаза.
— Ага, — отвечает он.
— Мило.
— Слушай… беглым лучше держаться вместе, — торопится он. — Ты наверняка знаешь, как тут опасно. Тебя могут арестовать за бродяжничество. Или, того хуже, продать Да-Зей.
Она улыбается, демонстрируя пожелтевшие зубы, что Колтон, как ни удивительно, находит привлекательным, и произносит:
— Что ты знаешь об опасности, Кареглазый!
• • •
Её зовут Карисса. Колтон спрашивает фамилию, но она отвечает, что оставила фамилию в Англии вместе с родителями, чёрт бы их побрал. Это можно понять. Сначала Колтон говорит, что ушёл из дому, когда обнаружил ордер на своё расплетение. Как Беглец из Акрона. Но в конце концов рассказывает всё: о брате, об истинных причинах, толкнувших его на скитания. В ответ Карисса рассказывает свою историю, выкладывая перед ним собственную сломанную жизнь, как перед психотерапевтом. Там есть что послушать.
Он узнаёт, что у новой знакомой есть убежище. Они болтают почти до полуночи, и к этому моменту Карисса готова отвести Колтона в своё логово. Они бредут по улице, потом садятся в тук-тук — маленькое трёхколёсное такси. В какой-то момент Колтон поворачивает голову влево, а девушка выпрыгивает наружу с противоположной стороны. Подмигивает Колтону и убегает прочь, и тук-тук увозит его одного.
— Американец? — спрашивает водитель без интереса в голосе.
— Да, — отвечает Колтон так же безразлично. Он потрясён тем, что девушка его кинула.
— Теперь отвезти тебя домой, — говорит водитель. Колтон называет адрес, но таксист, похоже, не слушает. — Да-да, домой…
• • •
Утомлённый, Колтон дремлет, просыпаясь, когда колеса тук-тука попадают в дорожные ямы — то есть примерно каждые несколько секунд. После особенно сильной встряски Колтон открывает глаза и обнаруживает, что оказался в какой-то совсем ему не знакомой части города. Убогий, неприятный район, которым, кажется, побрезговали даже бордели.
— Эй, мужик, я не здесь живу, — раздражённо обращается к водителю Колтон.
— Короткий путь, — отвечает тот. — Скоро приехать.
Колтон оглядывается по сторонам. «Похоже, этот идиот заблудился», — думает он.
Тук-тук останавливается перед большим серым зданием, по сравнению с которым домики вокруг кажутся карликами. Словно мавзолей среди обычных надгробий.
— Какого чёрта…
И тут водитель спрыгивает с тук-тука и исчезает. Просто убегает в темень, бросая пассажира.
Колтон понимает, что дело плохо, однако тело отказывается подчиняться. Он пытается встать, но ноги — как резиновые. Его накачали наркотиком? Он с трудом выбирается из тук-тука. Мир кружится. Немногочисленные ночные прохожие поглядывают на него со страхом. А может, с жалостью. В любом случае, проходя мимо, они не задерживаются глазами на пришельце, словно слишком долгий взгляд навлечёт на них проклятие.
Колтон, спотыкаясь, пытается идти, но вдруг перед ним, словно соткавшись из воздуха, появляется солдат.
— Но-но, куда ты? — говорит солдат на тайском — в таких пределах Колтон понимает этот язык.
— К чертям, подальше отсюда, — отвечает он на английском. — Пропусти!
— Нет-нет, ты идти с нами, — требует вояка уже по-английски с сильным акцентом.
Колтон пытается протолкнуться мимо, но из темноты возникает другой солдат и бьёт его прикладом винтовки по голове. Мир вокруг начинает вращаться ещё быстрее, чем раньше. От удара Колтон не обрушивается на землю, но, споткнувшись, валится прямо на руки первого солдата. Тот смеётся.
Прикоснувшись в голове, Колтон нащупывает кровь. «Надо валить отсюда, — вертится у него в голове, — и побыстрее». Но нападающих всё больше, он окружён. «Это не солдаты, — понимает он, — это полицейские». Два офицера хватают его и волокут в мёртвое серое здание.
• • •
— Колтон Эллис, — произносит сидящий за столом таец на безупречном английском. На голове его красуется берет, пахнет от него одеколоном, а улыбка на лице — словно у торговца подержанными автомобилями. За его спиной шкафчик, в которому небрежно прислонён гранатомёт, а наверху стоит кофе-машина и старомодная микроволновка.
— Послушайте… — говорит Колтон. — Из-за чего это всё? Что вам нужно? Деньги?
Даже произнося эти слова, Колтон знает, что причина не в деньгах. Но больше ему нечего предложить.
Похоже, мужик за столом об этом догадывается, пропускает лепет жертвы мимо ушей и тянет долгую неприятную паузу. Колтон уже готов умолять, но тут его собеседник открывает рот:
— В детстве я наступил на мину. Мину, которую установили американцы во время Вьетнамской войны задолго до моего рождения. Я потерял ногу. Думал, что навсегда, но тут появилась Да-Зей.
Мужчина отхлёбывает кофе, похоже, наслаждаясь его вкусом так же, как наслаждается ужасом стоящей перед ним жертвы. Колтон оглядывается в поисках предмета, которым можно было бы ударить противника, чтобы сбежать. Но в пределах досягаемости ничего нет. Гранатомёт близко, но ведь не дотянешься!
— Мои родители были бедны, но Да-Зей бесплатно раздавала конечности всем, кто потерял их от американских мин. Тысячи людей, думавших, что им придётся до конца жизни просить милостыню, вдруг получили новые возможности. Но Да-Зей потребовала кое-что взамен. Ей нужны были бойцы, агенты и торговцы. Мне нравится думать, что я выполняю все эти три функции.
