– Непременно.
Герман с удовольствием выпил кофе, съел пирожное. Заказал еще одно с собой и расплатился. Пообещал девушке на прощание:
– Как стану удачным вариантом, так обязательно вернусь.
– Я буду ждать…
Он вышел на улицу, улыбаясь. Ему было приятно не только от кофе и пирожного, не только от приятной девушки, не только от того, что Ольга не пошла на работу в АИК, но и от того, что очень скоро увидит Еву. Герман был молод и мог позволить себе не думать все время ни о вчерашней горькой ночи, ни о завтрашнем штурме, который неизвестно чем закончится.
Они встретились с Евой в уговоренном месте. Герман подошел к ней, держа обе руки за спиной, поцеловал в щеку:
– Все хорошо?
Она кивнула:
– Да, подполье готово выступить, как только будет взято здание Агентства Исполнения Контракта…
– Замечательно, – несколько облегченно вздохнул, услышав это известие, Герман и спросил. – Устала?
– Есть немного, – снова кивнула девушка'
– Отдохнешь, – пообещал он, – Тебя ждут роскошные апартаменты с кроватью королевского размера. Тишину и покой на территории гостиницы гарантирую. Мы будем вдвоем. Скорее всего…
– Правда? – Ева, конечно же, удивилась.
– Правда, – подтвердил Герман. – Но прежде, – он достал из-за спины одну руку с купленной по пути алой розой, – это тебе…
– Спасибо, – она взяла розу в свои руки, – я даже не помню, когда в последний раз держала такие цветы в руках.
– Но это не все, – неожиданно для себя он сказал то, о чем, видимо, думал последнее время подспудно, – Ева, ты знаешь, я люблю тебя. Выходи за меня замуж.
Девушка растерялась:
– О чем ты? Сейчас? Здесь?
Герман кивнул:
– Сейчас. Здесь. Неизвестно, что будет завтра. И неизвестно, что с нами будет завтра…
Ева кивнула в задумчивости:
– Да… Где мы будем завтра…
Он напомнил:
– Ты не ответила. Я сказал, что люблю тебя и предложил тебе свои руку и сердце.
Она прижалась к нему:
– Что ты… Я согласна. Конечно, согласна.
Герман обнял ее одной рукой, и Ева тут же спросила:
– А что у тебя в другой руке?
Он показал маленькую коробочку:
– Свадебный торт.
Ева поцеловала его:
– Ты был уверен, что соглашусь?
Герман улыбнулся и покачал головой:
– Нет, поэтому и не показал тебе торт сразу. Если б ты не согласилась, то выбросил бы его незаметно. Ну, или съел бы где-нибудь за углом в одиночку…
Ева тут же облизнулась:
– Это тоже из другой жизни. Как мне хочется торта.
Герман напомнил:
– Свадебного торта.
Она кивнула:
– Пусть будет свадебный. Я не против и свадебного.
Он повел Еву по улице, держа в одной руке руку девушки, в другой – коробочку.
Они зашли в тупик. Ева огляделась:
– Ну и куда теперь?
Герман достал из кармана брелок и нажал на кнопку:
– Фокус-покус.
Дверь в заборе автоматически открылась:
– Прошу в мои апартаменты.
Он все правильно рассчитал. Стройка, хотя и сильно продвинулась с его последней ночевки здесь, но все еще не закончилась. Знакомой дорогой Герман провел Еву по лестнице в «свою» комнату, расстелил по-прежнему еще находящийся в ней утеплитель:
– Располагайтесь. Кровать, как и обещал, королевского размера, и, между прочим, из экологически чистого материала.
Ева упала на утеплитель и закрыла глаза от удовольствия:
– Как мягко. Как хорошо.
Герман снял с ее усталых ног кроссовки, помассировал стопы. Ева не раскрывала глаз, повторяя:
– Как хорошо, – и, кажется, собиралась заснуть.
Но он знал, чем ее взбодрить:
– Придется есть свадебный торт одному.
Ева облизнулась и тут же раскрыла глаза:
– Давай. О, как же я хочу торт!
– Свадебный торт, – он осторожно открыл коробочку и подал ей пирожное. – Ешь все. Я такое съел в городе.
Но Ева сказала:
– Разве молодоженам не полагается съесть свадебный торт вдвоем?
Герман откусил от пирожного чуть-чуть:
– Это за нас.
И она откусила:
– Это за нас.
Он снова поднес пирожное к ее губам:
– А это за наших родителей.
– За наших родителей…
– И еще за Мирагоу!
– За мирагоу? – Ева не поняла. – Какое-такое мирагоу?
– Да, за Мирагоу! – повторил Герман. – Я тебе многое о себе, о своей семье рассказал, вот только не успел про Мирагоу. Хотел, но не успел.
– Так что это? – Еву уже разбирало любопытство.
Герман кивнул:
– Сейчас расскажу… Это, это такое ущелье далеко отсюда, в Базании…
Он пересказал ей то, что услышал от Родиона о том полете, когда экипаж, которым командовал отец Германа, благодаря слаженным действиям и вере друг в друга, сумел уйти от вражеских ракет, миновать «Чертовы ворота» и «Язык дракона», спасти беженцев и себя:
– А когда они вернулись домой, то им пришлось скрыть, что летели запрещенным маршрутом…
– За Мирагоу! – согласилась Ева и съела последний кусочек пирожного.
Они очень устали за прошедшие ночь и день, но молодое желание победило усталость…
Потом Ева сказала:
– Никогда не думала, что у меня будет такая шикарная новобрачная ночь. В собственном многоэтажном доме с кроватью размером в комнату и с таким вкусным тортом, – она снова облизнулась. – Там больше ничего не осталось?
– Ничего, – ответил теперь уже засыпающий Герман.
Он ответил и уснул. И увидел. Вместе с Евой они лежат на радуге. На мягкой и упругой. Теперь-то Герман уже знал, какая она на вкус – такая же, как пирожное, пропитанное ромом, украшенное клубничкой и малинкой сверху. И пахнет так же. Как только он раньше не заметил… И они с Евой будут лежать так долго. Лаская друг друга и откусывая от радуги лакомые кусочки. Только б Эраст не мешал. А то ходит и ходит под радугой, как часовой их караулит. Бедный, погибший в лагере Эраст…
А Ева еще не спала, смотрела в окно. Уже стемнело, но звезд, как в лесном лагере, не было видно. «Город, – подумала она. – В нем редко видно звезды. И редко слышно птиц. Только машины, машины, машины…»
Она стала вспоминать прежнюю городскую жизнь – квартиру, работу в медицинском центре и тоже начала было засыпать. Но вдруг ей показалось, что слышит чьи-то голоса. А потом Ева и принюхалась, почувствовав странный запах. Это был не запан, о котором она подумала было в первую очередь. Что-то другое. Ей совершенно незнакомое.
Ева растолкала Германа, прошептала:
– Внизу кто-то есть, разговаривает… И пахнет оттуда странно…
Он принюхался и сонно улыбнулся:
– Это наши соседи – Линда и Тильда… Если им не попадаться на глаза, то они совершенно безопасны… Спи, нам рано вставать…
Герман прижал ее к себе. И они впервые в их жизни заснули вместе в одной «кровати»…
