К концу вскрытия лиловых ежей он все-таки успел. Господин уже мыл руки.
«Интересное существо. Не растение и не животное. Скорее, и то и другое. Нижняя часть, похожая на моллюска, явно животное, хотя очень примитивное. Например, у него внешнее пищеварение. Верхняя — лиловый панцирь с иглами — растение, питающееся за счет животного. Когда моллюск жив, растение находится в полусонном состоянии и довольствуется малым, добывая жертвы для моллюска. Помнишь ту короткую иглу, что попала в Петра? Но когда моллюск слабеет или умирает, растение активизируется и расцветает теми самыми желтыми цветами с длинными иглами. Иглы попадают в какое-нибудь живое существо и прорастают в нем. Похоже, что так эта штука размножается».
— Назовем ее улитка Бекетова, — предложил Георг.
— Андрея Бекетова, — уточнил Сергей.
— Именем низшего ничего нельзя называть, — печально заметил сервент. — Низший — лишь продолжение своего господина.
Товаби улыбнулся.
— Ты все-таки зацепил ее из ГЛД, Андрей, когда вы с Георгом искали Владимира Георгиева. Поэтому она и расцвела. Боюсь, что там, в лесу, распустилось еще несколько мертвых тварей. Возможно, ты был прав, когда предложил ее сжечь. Но надо было понять, что это такое.
Прошло два дня. Утром в своих палатках нашли двух Иных. Они были мертвы. ГЛД. У границы лагеря лежал мертвый часовой — homo naturalis.
— Им не нужны жизни homo naturalis! — усмехнулся Высший.
Большинство дери погибших Иных еще ночью ушли к Роману Завадскому. Неизвестно, добровольно или нет. Осталось только пятеро. Товаби передал их Алексу.
— Похоже, это их тактика, — заметил тот. — Партизанская война. Интересно, они каждую ночь собираются убивать по Иному?
— Возможно, — медленно проговорил господин и взял Алекса под руку.
За эти дни товаби постарел и осунулся. Нос заострился, появились темные круги у глаз. Это было тем более странно, что никогда не наблюдалось раньше. Высшие не болеют и не подвержены старости. Андрей знал это слишком хорошо.
Сервент попытался увязаться за господином.
«Останься, — приказал тот. — Жди меня в палатке. У нас свои дела с Алексом».
Господина не было несколько часов. Уже вечером его принесли на носилках. Андрей бросился к нему.
«Товаби, что с вами?»
«Ничего страшного. Алекс сделал мне одну операцию».
На живот Сергея были наложены бинты.
«Что за операцию?»
Впрочем, Андрей догадывался, что за операцию, и господин понял это.
«Да, это связано с моим ранением».
«Почему так долго? Разве это такая сложная операция?»
«Сначала на моих глазах Алекс прооперировал двух своих дери, которые тоже были ранены. Одного мы, к сожалению, потеряли. Эти желтые цветы прекрасно прорастают в живом теле, и удалить все корни очень трудно. Второй жив».
«Но ведь иглы сразу были удалены!»
«Не в иглах дело. Игла — только переносчик. Споры остаются в теле».
«А противоядие?»
«Противоядие здесь ни при чем. Оно только нейтрализует действие яда, убивающего мозг, но не убивает споры».
«Но теперь-то все будет в порядке, товаби?»
«Будем надеяться. Сейчас мне нужна твоя помощь. Принеси мне архив Завадского. Пластиковая коробка с магнитными карточками. Должна быть в его палатке».
Коробка оказалась на месте.
Господин выбрал две карточки и начал читать.
«Товаби, а что это такое? Если, конечно, мне можно это знать».
«Думаю, что можно. Здесь сведения о всех дери Завадского и Иных, и сервентах, и homo naturalis. Геном, психотип, психологические особенности, биография, результаты всех сканирований в течение жизни, данные о проведенных психокоррекциях и так далее».
«Товаби, на меня тоже есть такая карточка?»
«Разумеется, только в моем архиве».
«А что там?»
«Потом как-нибудь. Сейчас меня интересуют вот эти две карточки: карточка Романа Завадского, вот эта, в красном футляре, и карточка Глеба Генина. Надо понять, что движет первым и что двигало вторым».
Андрей вопросительно посмотрел на господина.
«Гм… С Романом ничего не понятно. Просто идеальный дери! Погоди-ка… У него был брат. Да-а. Все равно странно».
«Что?»
«Андрей, ты задаешь сегодня слишком много вопросов!»
«Извините, товаби».
«Ничего. Так. Глеб Генин. Серая карточка homo naturalis. Геном в минусе. Исключен из селекционного процесса».
«Стерилизация?»
«Угу. Как ты думаешь, это повод для убийства господина?»
«Разве ему не сделали психокоррекцию?»
«Конечно, сделали».
«Тогда он должен быть доволен жизнью. В конце концов, каждый год кому-нибудь из низших делают стерилизацию. Высшие не могут допустить регресса».
«Ты мне не учебник цитируй, а говори то, что думаешь. Как бы ты прореагировал, если бы тебе сделали такую операцию?»
«Не знаю».
«Между прочим, этот вопрос относительно тебя обсуждался».
«Почему?»
«Помнишь, по какому поводу тебе была проведена психокоррекция?»
«Да».
«Вот поэтому».
«Что же передумали?»
«Это легко блокируется. А в остальном геном очень хороший. Кстати, ты уже злишься».
«Я бы все равно не смог вас убить».
«Не смог бы или не захотел?»
Андрей молчал.
«Я верю, что ты бы этого не смог, — продолжил господин. — Даже Глеб не смог. Хотя homo naturalis с куда большим энтузиазмом занимаются копированием себя в потомках, чем homo passionaris. Последние предпочитают самореализовываться. Рождение детей для них скорее исполнение долга перед господином. Но запрет на убийство господина слишком жесткий и для homo naturalis. И Глеб, и Роман понимали, что они на это не способны, и поменялись жертвами. Это же очевидно. Убить чужого господина легче. Роман убил двух Иных, среди которых был и Геннадий Павленко, господин Глеба, а Глеб — Высшего, господина Романа. Правда, он просчитался — убийство Высшего не остается безнаказанным».
«А что с ним было? Он очень плохо себя чувствовал».
«Нормальная реакция homo naturalis на убийство Высшего. Он еще хотел хорошо себя чувствовать после этого?»
Андрей задумался. Да, в школе говорили о том, что все убийцы Высших и Иных очень страдали после своего преступления, не только психологически, но и физически, однако не особенно верил в это.
«Но тогда Роман тоже должен был мучиться?»
«Думаю, так и было. Просто у него воля посильнее».
Утром снова хоронили мертвых: homo naturalis, стоявшего в ту ночь на посту, двух Иных и дери, умершего во время операции. Рядом с Андреем стоял другой дери Алекса, Олег Алексеев, который тоже был ранен лиловой тварью. Серая с черной отделкой куртка homo naturalis была не надета, а накинута на одно плечо. Он поддерживал ее одной рукой. Другая была туго перевязана у локтя.
