"сжатыми жанрами". Мы имеем в виду предъявление читателю не "книги в сборе", а какого-то ее элемента или элемента окружающего ее мира, причем без предъявления самого текста, но с явной, к нему, отсылкой. Заметим, что таким определением мы неполиткорректно ставим в центр композиции именно текст - а ведь это может быть подвержено сомнению, например, в течении "визуальная поэзия", где графика не менее важна; но не будем отвлекаться.
Начнем с мира, окружающего несуществующую книгу (проще: "не-книга", "не-текст"). Последствия в нем можно разделить на две группы - последствия в книге (в которой собственно, и заявлено о существовании этой не-книги) и последствия в окружающем мире (см. рисунок). Деление тут, как и всегда, не резкое, переход плавен и размыт, социальное действие вполне может совершаться под действием упоминаемых в книге последствий не-книг или текстов из не-книг - без предъявления собственно текстов. Если говорить о личной судьбе, то мы не знаем, кого и на что подвигла книга, где упоминаются не только сами не-книги - "Трактат о слухах" или не-тексты - некие "доносы", но также их последствия. Вот, для примера, отсылка к не-текстам: "- Отец каждый день доносы переписывает, - продолжала она с тихим отчаянием. - А бумаги, с которых переписывает, все в крови. Ему их в Веселой Башне дают. И зачем ты только меня читать научил? Каждый вечер, каждый вечер... Перепишет пыточную запись - и пьет...".
Что касается социально-политических последствий в окружающем мире, то мы их видим и при этом часто видим и тексты, которые были важны для этих последствий. Примеры: Тора, Библия, Коран, "Манифест", "Атлант пожал плечами". Иногда мы видим последствия, но не видим - по разным причинам - текста. Мы видим людей, отдающих свою жизнь для спасения других людей, и видим - сеющих смерть. Но мы не знаем, что повлияло на тех и этих - а было бы интересно понять, как мог бы выглядеть этот - пока мы его не видим - не-текст. Мы не знаем и того не-текста, прочитав который, многие люди пробудились бы от телевизионного дурмана.
Фото А1
Примеры социальных последствий не-книги, показанных в книге - последствия "Хартии" в меганезийском цикле Александра Розова, последствия не-книги Голдстейна в "1984". Близко к этому лежат последствия психологические, для персонажа - например, в книге Кристофера Приста "Архипелаг Грез" последствия не-книги Молиты Кейн "Утверждение". Литературные последствия, опять же, можно разделить на две группы - элементы не-книги и, скажем так, реплики.
Элементы самой не-книги можно несколько условно (как показывает опыт "визуальной поэзии") разделить на две группы феноменов. Одна группа феноменов - текстовые, другая - графические. Текстовый - это, например, авторское или не авторское предисловие, внутренняя, то есть вставленная в книгу, рецензия, словарь фантастических терминов, под- и после-текстовые комментарии, цитаты из книг или упоминания книг. Все это может быть в обычной книге, но может это быть и в книге по отношению к не-книге. Пример комментариев к не-книге - Питер Конель "Пути к раю". Упоминания не-книг любили Стругацкие - книга, которую пишет Юрковский в "Стажерах", книги в доме диссидентов на "Обитаемом острове" и вообще много примеров. Любили они и цитаты из не-книг (список см. rusf.ru/abs/ludeni/psevdo.htm), а читатели создали изрядный (больше ста единиц) корпус "сонетов Цурена" - подражаний сонетам Цурена, персонажа мира, в котором "Трудно быть богом", и несколько вариантов отсутствующего в тексте "Марша бойцовых котов", то есть "Парней из преисподней". От некоторых вариантов последнего авторов книги могло бы и стошнить - судя по тому, что один из них с надеждой сказал, что эту молодежь не удастся заставить маршировать в едином строю.
О несуществующих книгах писали многие. Возможно, вершина - тексты Хорхе Луиса Борхеса "Вавилонская библиотека" и "Книга песка". Впрочем, рискнет ли кто-то из метрологов взвешивать и сравнивать? Упомянем также Говарда Лавкрафта и его "Тотже (ibid)".
Иногда цитаты из книг вставляли и в не-книги, вот два примера - Михаил Зощенко в "Мишеле Синягине" использовал строчки Блока, Владимир Высоцкий в "Песенке плагиатора" - Пушкина. Заметим, что вообще в жизни цитаты чаще всего используются пишущими и говорящими для придания авторитетности своим измышлениям, иногда вполне интересным, иногда - бредовым. Особенно много откровенного жульничества этого типа в Интернете, впрочем, там же есть на эту тему милое издевательство.
Фото А2
В речи цитаты использовались и используются для социального опознания. Тут просматривается боковой лаз в социопсихологию и ментальность, но не будем отвлекаться. История многих цитат, в том числе широко известных и постоянно цитируемых, сложна и неоднозначна; многие из них - коллективное творчестве, в котором роль номинального автора или мала, или менее чем мала. Лучший источник по теме - Константин Душенко "История знаменитых цитат".
Информация о не-книгах, имеющаяся в книге, может быть - что вполне естественно - использована самими авторами или, - что иногда естественно, а иногда смахивает на плагиат - другими людьми. Так, Стругацкие использовали свои собственные и уже написанные, и только задуманные произведения как не-книги своего персонажа Сорокина на полях "Хромой судьбы". При этом среди уже написанных были и те, которые авторы надеялись опубликовать, и на публикацию которых надежды не было. А название книги персонажа - "Современные сказки" - корректно и удачно использовали позже издатели. Упоминают свои не написанные на момент написания (кхм...) книги и другие авторы, например, Марина + Сергей Дяченки в "Казни", Леви Тидхар в "Центральной станции".
Другая группа феноменов - графические, то есть обложки и рисунки. Случилось так, что обложки к не-книгам стали весьма популярным жанром, там есть истинные шедевры. Вот несколько примеров, а вообще спросите интернет "несуществующие книги", кликните в "картинки" и наслаждайтесь.
Фото А3
С другой стороны, в книгах встречаются описания не-картин, вот два примера из Стругацких. "На картине был морской берег, высокая водная даль без горизонта, сумерки и женщина, выходящая из моря. Ветер. Свежо. Женщине холодно. - Хорошая картина, господин ротмистр, - сказал Максим", попав на "Обитаемый остров". "Картина, изображающая подвиг лесопроходца Селивана: Селиван с подъятыми руками на глазах у потрясенных товарищей превращался в прыгающее дерево" ("Улитка на склоне"). Естественно, что подобные описания открывают дорогу для творчества последователей. Которого ждут его будущие исследователи...
Близко к нашей теме лежит "Проективный словарь" Михаила Эпштейна, хотя он не к книге. Упоминался в Интернете "грядуще-русский" и "грядуще-русский словарь", тоже, вроде бы, пока не существующий. Вложение в уста персонажа идей,
