В результате этих интриг наша команда заняла последнее место в таблице не только по количеству набранных очков, но и по посещаемости. И поэтому, когда начался нынешний сезон, великий эмир…
– А разве в вашем турнире, – перебил его начинающий приходить в себя Берёзкин, – команда, занявшая последнее место, не вылетает в другую лигу?
– Вылетает только тренер, – ответил Шахерезад. – В высшую лигу.
Он молитвенно сложил руки у груди и посмотрел куда-то вверх. Валерий Макарович поднял глаза и увидел вделанный в одну из стен металлический стержень с насаженной на него человеческой головой.
– Это голова нашего бывшего тренера, – пояснил летописец. – Эмир распорядился перевести его в высшую лигу, даже не дождавшись конца сезона.
– М-м, – поёжился Берёзкин, – а-а… э-э… стоило ли комнату футбольной славы украшать этим… м-м… предметом? Мне кажется почему-то, что он несколько… омрачает славу…
– Эту комнату оформлял знаменитый спортивный живописец эль-Масини, – с почтением в голосе сказал Шахерезад. – Великий эмир специально для этого выписывал его из Дамаска. По замыслу эль-Масини, голова бывшего тренера должна символизировать преемственность поколений.
– А-а, так игрокам ничто не грозит? – обрадовался Есаулов и злорадно посмотрел на Берёзкина. – За всё отвечает тренер?
– Не беспокойтесь, – заверил его Валерий Макарович. – Я похлопочу перед эмиром, чтобы вы были играющим тренером. Ведь у вас такой опыт…
– Вы забываетесь, товарищ Берёзкин, – сквозь зубы процедил Виктор Альбертович. – Вспомните, кто вы и кто я!
– Я – старший тренер команды великого эмира, – холодно парировал собеседник, – а вы какой-то знаменитый своими выходками тип с выщипанными волосами. И прошу вас оставить ваши вечные поучения и указания. Будете играть у меня в полузащите.
– Кто? Я?! – взвизгнул уязвленный Есаулов.
– Ну, конечно, вы. И смотрите, если будете лениться на тренировках!
– Нерадивых игроков согласно распоряжению царственного эмира сажают на кол, – проинформировал Шахерезад. – Будут ли у вас ещё какие-нибудь вопросы?
– Все понятно, чего там! – махнул рукой Валерий Макарович.
– Тогда возьмите перья и пишите следующее:
«Пресветлому эмиру, факелу мудрости и сосуду
справедливости, да укрепит аллах его печень.
Заявление
Мы, нижеподписавшиеся Рамсей и Бест, просим всемилостивейшего владыку разрешить нам переход из сборных команд Англии и Ирландии во вверенный ему коллектив. Только в команде благородной Бухары мы сможем совершенствовать своё мастерство, чего не могут нам дать ни сборная Англии, ни сборная Ирландии и ни один другой клуб во Вселенной. Кроме того, в Бухаре у нас проживает беспомощная больная бабушка, которой необходим уход.
Просим учесть также, что все наши жёны родом из Бухары и, видит аллах, было бы прискорбно и недостойно мусульманина отрывать их от родного очага и от могил предков.
К тому же климатические условия Британских островов противопоказаны нашему здоровью, в связи с чем медики настоятельно нам рекомендуют переехать на жительство в Среднюю Азию.
Учитывая вышеизложенное, убедительно просим соответствующие инстанции разрешить нам выступать за команду благоверной Бухары. Да посодействует нам аллах!»
– Написали, почтеннейшие? – спросил Шахерезад. – Давайте сюда ваши заявления и следуйте за мной, ибо вас ожидают игроки команды, которая отныне станет вашим вторым домом, мир им обоим!
Они вышли из дворца, прошли мимо стражи, которая почтительно их приветствовала, и направились к видневшимся неподалеку ажурным воротам стадиона. Игроки были уже в сборе. Они сидели поджав ноги в центральном круге футбольного поля и слушали какого-то толстого человека с надменным лицом, восседавшего на огромной кочке.
– Это благочестивый Перман-Ашир, визирь по футбольным делам, – шепнул своим спутникам Шахерезад. – Ему вменено в обязанность следить за тем, чтобы игроки не сбились с пути добродетели.
– А разве он не пострадал вместе со старшим тренером, когда ваша команда заняла последнее место? – поинтересовался Есаулов.
– Это новый визирь, – пояснил летописец. – Он вступил в должность лишь перед началом сезона, после того как прежнего визиря продали в рабство туркам.
– Мир тебе, досточтимый Перман-Ашир, – поклонился Шахерезад, когда они подошли ближе. – Познакомься со своими новыми сослуживцами. Это прославленный тренер Рамсей, чьё искусное руководство не раз приводило корабль его команды к берегам блистательных побед. Рядом с Рамсеем ты видишь знаменитого нападающего Беста, слава о мастерстве и дерзких выходках которого столь велика, что с ней может сравниться только бывшая длина его волос.
– Я рад видеть тебя, почтеннейший Рамсей-бек, – с поклоном сказал визирь. – Полагаю, что мы с тобой сумеем заставить этого дерзкого нападающего вести себя в команде подобающим образом. Пускай выкидывает свои фокусы в свободное время.
– Я тоже так думаю, – согласился Берёзкин. – Однако вы, кажется, проводите с командой беседу. Продолжайте, пожалуйста, а я, с вашего разрешения, послушаю, чтобы скорее войти в курс дела.
– Хорошо, – важно кивнул Перман-Ашир, снова садясь на свою кочку и поворачиваясь к вверенным его попечению футболистам. – Итак, продолжим собрание, посвященное искоренению из наших рядов омерзительной гиены пьянства. Пусть каждый из вас, кто знает имена нарушителей режима, встанет и назовёт их!
Игроки сидели молча. Одни разглядывали облака, другие ловили в траве божьих коровок. Визиря слушал внимательно только рябой футболист с богобоязненным лицом и капитанской повязкой на чалме.
– О многомудрый и добродетельный наставник! – поклонившись, сказал он. – Дрова твоих слов разожгли в моей душе костёр гнева и нетерпимости к пьяницам! Я полагаю, что не будет ошибкой отчислить из нашей команды нападающего Ширмата, который, как всем известно, из-за своей пагубной страсти к спиртному совершенно потерял голову.
– Я не согласен с тобой, Сафар, – недовольно покачал головой Перман-Ашир. – Как можно утверждать, что у Ширмата нет головы на плечах, если все видели, что в последней игре он именно этой головой чуть не забил в ворота противника два мяча? Не так уж много у нас столь искусных нападающих. А то, что он после многотрудных сражений на футбольном поле любит иногда промочить пересохшее горло, не представляется мне тяжким грехом. Просто нужно прикрепить к Ширмату для нравственного очищения какого-либо благочестивого и непьющего члена команды.
