Тихая не ответила, но еще долго после того, как ушла Рихана, девочка смотрел на знак опущенного кулака.
* * *
Она вслушивалась в то, что говорили мужчины на кухне и в саду. В те редкие моменты, когда отец приходил на женскую половину поговорить со слугами или с первой женой, Тихая тоже прислушивалась. Хотя Бог запретил имена для женщин, у всех них, даже у поломоек, были прозвища. Девочка теперь знала, что эм-эн прозвища ее матери были знаками слова Амина, что означает мир, и было именем матери Мухаммада.
Отец звал свою первую жену Рихану прозвищем Эмбер, что означало драгоценность. Это очень красивое прозвище. Тихая подслушала его как-то вечером, когда отец пришел на женскую половину, чтобы отвести Эмбер в свою спальню. Голос отца звучал искренне и тепло.
Разговаривая знаками друг с другом, женщины никогда не пользовались прозвищами. Вместо этого они употребляли свои тайные женские имена, которые были даны им матерями. Когда женщины знаками обозначали первую жену Думана, они никогда не показывали «Эмбер». Они показывали «Рихана». Даже поломоек называли знаками их тайных имен. Единственным исключением на женской половине была Тихая. У нее не было тайного имени, потому что мать еще не дала ей его и потому что ей было запрещено видеться с матерью. Ее мать была безумна.
Никто не говорил знаками о второй жене Думана, если знали, что Тихая поблизости. Мужчины не говорили о ее матери, если подозревали, что она может услышать. Но иногда, когда Онан не знал, что она прячется в темноте за плитами, Тихая кое-что слышала. Онан, или Набил, или шофер Аби говорили друг другу всякое о ее матери.
Она прислушивалась к разговорам, потому что хотела иметь свое имя. Именно подслушивая и подглядывая, она обнаружила, где держат взаперти ее мать.
— Как печально, как печально, — говорил Онан всякий раз, отсылая девушку-служанку с подносом еды на третий этаж.
Как-то Рихана в своей комнате стояла на коленях и плакала.
«Почему ты плачешь?»- знаками спросила Тихая.
Рихана вздохнула: «Я плачу о моей сожене Хедие. Я плачу о твоей матери. Я плачу о тебе. Я плачу о себе, потому что так скучаю по ней».
«Можно пойти и увидеть ее, — сказала девочка. — Я знаю, где ее держат.»
Рихана посмотрела девочке в глаза.
«Дитя, никто не любит твою мать больше, чем я. Но всякий раз, когда она оказывается рядом с тобой, она делает тебе больно. Разве ты не помнишь?»
«И все-таки я хочу ее видеть».
«Ты скучаешь по ней?»
Девочка покачала головой.
«У меня нет имени среди женщин. Его должна дать мне моя мать. Вот почему я хочу ее видеть. Я должна иметь свое имя».
«Я могу дать тебе имя».
«Нет. Твое имя дала тебе твоя мать. Моя мать получила свое имя от своей матери. Моя имя должна дать мне моя мать».
Рихана взяла ее за плечи и заглянула в глаза. Опустив руки, она сказала: «Когда-нибудь».
* * *
Тихая любила сад, хотя ей почти никогда не позволялось ходить туда. В один из редких дней, когда Рихане позволили взять девочку в сад, солнце было ярким, небо туманно-голубым. Девочка бегала между деревьев с блестящих корой от одного экзотического цветка к другому. У одного цветка был аромат, от которого кружилась голова, у другого были крошечные красные усики, шевелящиеся в теплом воздухе. Она смотрела, как Той бросал в эти усики маленьких голубых червячков, и прижала руки к лицу, когда увидела, что цветок их ест.
Они дошли до каменной скамейки и Рихана уселась, достав из сумки какой-то фрукт. «Давай, посидим здесь», — показала она.
Девочка улыбнулась и вгрызлась в ярко-оранжевую и лавандовую кожу райской груши. Продолжая есть, она показала: «Откуда взялись райские груши?»
«Скрестили два растения — с родительской планеты Земля и с этого мира, и получились райские груши».
«Они поженились?»
Рихана улыбнулась и кивнула.
На дорожке послышались шаги, и Рихана повернула голову, чтобы посмотреть. В одно мгновение она схватила девочку, силой поставила на колени, сама встала на коленях рядом и положила ей руку на плечо, нажимая его так, чтобы получились знаки: «Делай, как я. И ничего больше».
Девочка следила, и увидев, что Рихана закрыла лицо руками и склонила голову, сделала то же самое. Звуки шагов стали громче. Тихая увидела ноги мужчины. На ногах он носил золотые туфли, красиво изукрашенные серебром и еще чем-то красным. Раздались еще шаги, и девочку поразил вид извивающейся массы змей и червей, покрытых черными волосками.
Она быстро показала Рихане: «Это пуховерт?»
Рука больно шлепнула ее по пальцам, их обожгло, и они покраснели. Сцепив ладони и откинувшись на пятки, она сквозь слезы взглянула вверх и увидела, что человек в золотых туфлях был в красивом бело-золотом халате. На шее у него висел громадный золотой звездный крест. Он нагнулся, схватил ладони девочки и хлестнул еще раз.
— Никогда не делай этого, — приказал мужчина в красивом халате. Он посмотрел на Рихану. — Женщина, не позволяй этому ребенку учить богохульный язык жестов, если не хочешь увидеть ее шею в удавке. Я знаю, есть семьи, где терпимо относятся к подобным вещам, но я напоминаю тебе, что даже если некоторые семьи терпят это, то Алилах — нет. Алилах все видит, он не забудет и не простит. Не прощу и я.
— Отец, — раздался странный голос, — не лучше ли нам продолжить осматривать сад?
Человек еще мгновение пристально смотрел на девочку, потом кивнул и отвернулся от нее.
— Я извиняюсь, трейдер Айб, но вы сами видите, как в домах реформистов пренебрегают Законом.
— Закон не так легко исполнять, отец.
— Именно поэтому, трейдер Айб, именно поэтому.
Когда странное создание повело человека прочь, она двигалось по дорожке плавно, хотя ничего похожего на ноги у него не было. Шерсть создания при движении шевелилась, там и сям высовывались извивающиеся черви или змеи.
Когда они удалились из вида, Рихана встала, отряхнула одежду и усадила Тихую рядом на скамью. «Прежде чем пользоваться пальцеязыком перед мужчиной, ты должна вначале узнать, как он к этому относится».
«Кто этот человек и почему он ударил меня?»
«Он очень важный священник и гость твоего отца. Он шлепнул тебя потому, что верит, что женщины, умеющие говорить пальцами, это зло».
«Если он важный священник, разве он не должен знать правду?»
«Есть другие священники, которые с ним не согласны».
Тихая потерла пальцы и фыркнула. Она повернулась к Рихане и показала: «Это был пуховерт?»
«Не называй их пуховертами, это очень невежливо. Их называют имантами.»
«Она такие, как говорит Онан?»
«А что говорит Онан?»
