Повторяю, дух «борьбы» не угас и требовал найти очередного противника. Не распознав его сразу, мы попробовали покорить природу и стали осушать близлежащие болота, дабы впоследствии возделать их и засеять техническими культурами для производства штанов. Однако палками рыть неудобно, и пришлось собирать на общественные работы тех, кого подозревали в ренегатстве. Под нашим неусыпным надзором потенциальные ренегаты прямо лапами вырыли несколько больших канав, но вскоре издохли все до единого. Вскапывать осушенные болота оказалось некому, так же, как и выкорчевывать засохшие сады там, где понизился уровень грунтовых вод. Впрочем, эти мелкие проблемы отпали сами собой, поскольку появился новый повод для «борьбы», лучшего не придумаешь.
Даже странно, что он возник сравнительно поздно — думаю, немаловажную роль сыграл чересчур медленный переход от вольготного доисторического житья к современным рационам питания. Ведь желудок у нас, шестиногов, издревле является средоточием духовных процессов.
Нельзя сбрасывать со счетов и помощь наших двуногих наставников. Их трезвый, непредубежденный взгляд на вещи сослужил нам хорошую службу. Небесные гости не переставали удивляться, как это черные и рыжие шестиноги мирно уживаются вместе и не делают между собой никаких различий. Неоднократно и подолгу двуноги допытывались, какая раса у нас главенствует» часто ли возникают раздоры и во что они выливаются. Поначалу мы не могли взять в толк, чего от нас хотят, а двуноги уговаривали не скрытничать и рассказать все как есть. Когда же мы наконец прозрели и «борьба» вспыхнула с небывалой силой и размахом, наши высокоразвитые учителя успокоились и заявили, дескать, зря эти «тараканы» корчили из себя невесть что, таились и притворялись, теперь-де они показали свое подлинное нутро, и оказалось, что у них «все в точности как у людей».
К стыду нашему признаюсь: никто прежде не притворялся, просто мы, черные шестиноги, не подозревали, какая пропасть разделяет нас и рыжих выродков, которые веками жили с нами бок о бок, тщательно маскируя свою гнусную сущность. То на сходках, то в застолье, а то и просто на прогулках затевались безобидные поначалу споры. Скажем, какое туловище красивей — округлое и ладное, как у нас, или худосочное и поджарое, как у рыжих. Зачастую мы добродушно трунили над малоприятным говором рыжих, которые имеют обыкновение проглатывать флексии и пришепетывать. Представьте себе, эти нахалы имели наглость возражать, мол, черные говорят скрипуче, трескуче, с присвистом, и не им /черным/ учить рыжих правильному произношению. А когда не хватало аргументов для честной полемики, эти грязные заморыши подло глумились, называя нас немытыми пузатиками. Вдобавок они нагло переиначивали древнейшие предания — послушать их, так выходило, что рыжие жили на этих благословенных землях с незапамятных времен, а черные шестиноги заявились сюда на готовенькое, со зловонных топей, и свидетельством тому — панцири цвета грязи. Однако в преданиях ничего не говориться о том, какого цвета были первые мудрецы и поэты. Зато всюду подчеркивается, что они отличались телесной гармонией и крепостью. Нетрудно рассудить, кто более гармоничен и крепок — мы или худосочные рыжие пройдохи, которые нагрянули к нам в отечество из бесплодных пустынь, иначе откуда бы взялся у них этот унылый цвет пересохшего песка, тощие приплюснутые туловища, гаденькая семенящая походка… Однако не стоит перечислять лживые мерзости, которыми нас осыпали зарвавшиеся рыжие уроды, подобно тому, как ни к чему приводить разумные доводы, которыми мы защищали очевидное. Истина способна постоять сама за себя, а заключается она в том, что мы живем на земле своих достославных предков и, с какой бы стороны ни взглянуть, являемся отборной, образцовой расой.
День ото дня страсти накалялись, и словопрения вылились в побоища, естественно, по вине рыжих психопатов, которые совершенно неспособны владеть собой. Стоило кому-либо из наших случайно, в пылу спора, мазнуть рыжего нахала усиком по глазам или, урезонивая, миролюбиво отпихнуть, как тот мигом затевал драку. Мало того, эти подлецы норовили навалиться кучей на одного, поэтому мы предпочитали держаться сплоченными группками, а если нам попадался одинокий рыжий негодяй, он сразу получал сполна — пусть испытает на себе, каково приходится в неравной схватке.
Разумеется, вскоре дошло до боев с применением палок, ведь с рыжими выродками нельзя иначе: если мы их не одолеем, они истребят нас. Бились шеренгами, стараясь оттеснить вражью нечисть, переломать противникам как можно больше лап и обратить в бегство уцелевших, а потом уже добить оставшихся на поле сражения испытанным способом, палкой в глотку. Ведь рыжие изуверы наших раненых не щадили, значит, и нам с ними церемониться нет никакого резона.
После первых же боев здешние рыжие поголовно перешли в селения за рекой, и этим подлым трюком приобрели численный перевес в тех местах. Много черных героев полегло там, у родных шалашей, а уцелевшие перебрались через реку и влились в наши ряды, горя желанием отомстить. Страшась справедливого возмездия, рыжие твари стали разрушать мосты, и мы также приняли меры, чтобы обезопаситься от их вылазок.
Когда от мостов не осталось и следа, мы выставили вдоль берега плотную охрану. Рыжие трусы тоже понатыкали на своем берегу часовых, как будто мы собирались на них нападать. Если бы они вели себя смирно и признали наше превосходство, никто не стал бы их трогать. Но мы не могли мириться с тем, что эти ублюдки полностью контролируют тот берег и способны при случае угрожать оттуда вторжением. Чтобы добиться полного ненарушаемого покоя предстояло оттеснить их за пределы речной долины, в пустыню, иначе они в любой момент смогли бы наброситься, истребить наш народ, а остатки его прогнать на болота, где голод и болезни довершили бы их рыжее дело.
Действуя строго в целях безопасности, мы принялись связывать плоты из валежника и прятать их в прибрежных зарослях. Путем тщательных наблюдений за вражеским берегом удалось установить, что противник не дремлет и готовит всякого рода средства для переправы несомненно, намереваясь напасть на нас. Таким образом, доказательства злокозненности рыжих выродков были налицо.
4.
Держать оборону вдоль реки оказалось нелегко. Наши предупредительные вылазки на тот берег не приносили стойкого успеха. Зачастую наши плоты встречались с неприятельскими посредине реки, и некоторые бойцы, которых подло столкнули шестами в воду, героически утонули. Однако шесты имелись и у нас — рыжие мерзавцы также понесли серьезные потери.
