Главный штрек пересекала поперечная выработка. Я помнил, что она должна быть, но не видел ее издали, она совсем не освещалась.
Внезапный грохот заставил меня вздрогнуть. Передо мною с лязгом опустился шлагбаум. Только сейчас я разглядел в полумраке прилепившуюся к каменной стене выработки полосатую будку. Отворилась дверь, из нее вышел робот.
Это был один из допотопных истуканов, которых зачем-то делали похожими на людей. И добивались совсем неплохого внешнего сходства. На роботе была одежда и какие-то непонятные нашивки на рукавах и плечах. Физиономия, хотя и малоподвижная для человеческого лица, исполнена все же неплохо — наверно, применялись биопластики. Особенно впечатляли глаза, остекленело смотрящие в одну точку.
Но все равно, нужно быть круглым остолопом, чтобы принять эту подделку за человека — одна походка чего стоит. Робот вышагивал, высоко задирая ноги, и резко молотил руками, словно прорубал себе дорогу. Он остановился напротив меня, последний раз взбрыкнув рукой и ногой одновременно, и замер. У него шевелился только рот. Я не вдруг разобрал, что он говорит. Это был типичный заика. Если бы в институте я не общался с говорящей машиной, я бы не понял его.
— Ва-ши-до-ку-мен-ты… — произнес он.
Возможно, в старину таким странным манером передавали задание в машину: служащий спускался в шахту, приходил к шлагбауму и вручал роботу перфокарту. Удивительно бестолковая процедура. И робот, и человек в ней совершенно лишние звенья. Куда проще передать команду по любому каналу связи. Да и самую решающую установку незачем размещать в глубине. Но, видимо, такова инерция конструкторской мысли: вначале автоматы копировали все операции, какие до этого выполнял человек, а уж потом догадались перестроить и сам рабочий процесс. Надо полагать, я имел дело с одной из самых первоначальных установок.
Пускаться в объяснения с механическим чучелом занятие бессмысленное, навряд ли я получу от него нужную информацию. Он, конечно, имеет телесвязь с пультом установки, но гораздо проще разыскать сам пульт. Увы, я совсем позабыл про странное сообщение, переданное альфаинжером. Я перескочил через шлагбаум и, не взглянув на робота, направился дальше.
Взвыла сирена. От этого мерзкого звука неприятный холодок пробежал по спине. Чьи-то холодные и цепкие пальцы сдавили мои запястья. Я сделал попытку вырваться. Удар по затылку оглушил меня — ноги обмякли и подкосились.
* * *
Очнулся я в полутемной и тесной каморке на голых досках. Рядом сидел человек. Я видел его затылок и лицо вполоборота, но все равно узнал.
— Бриг! — воскликнул я.
— Слава богу, ожил.
Я не ошибся: на койке сидел мой давний закадычный школьный товарищ. Мы не виделись шесть лет, наши пути разошлись после первого курса института.
— Ты?.. — я хотел спросить, как он очутился здесь, но от резкого движения едва не потерял сознание — голова все еще гудела.
— Полежи — станет лучше, — обнадежил меня Бриг. — Эти дьяволы дубасят резиновыми колотушками. В жизни не слыхивал о подобных роботах.
Расспрашивать Брига, как он попал в шахту необходимость отпала, он и есть тот самый альфаинженер, которого я разыскиваю.
Самое скверное, что роботы содрали с меня горноспасательное облачение; видеофон и альфапистолет стали их добычей. Уверен: Инга сейчас беспрерывно подает сигналы вызова, и видеофон попискивает, удивляя pоботов. Если, конечно, они способны удивляться.
— Просто-таки анекдот, — рассуждал Бриг — Кому-нибудь рассказать — не поверит: два альфаинженера в плену у роботов.
Мне не терпелось обследовать помещение, я пересилил тошноту, принялся ощупывать и остукивать стены.
Они были шершавыми и сырыми, издавали такой глухой звук, что ясно было: каморка, куда нас поместили, вырублена в массиве.
— Напрасный труд, — заверил меня Бриг. — Выход отсюда один, — он рукой показал на запертую дверь.
Все-таки хорошо, что второй альфаинженер не кто-то, а Бриг: с ним мы как-нибудь выкрутимся из этой истории, на него можно положиться! Он ничуть не изменился, не посолиднел. У него тот же ухарский вихор на затылке, он по-прежнему неусидчив.
Пока я обстукивал стены, Бриг несколько раз с разбегу торкнулся в дверь. Она не подалась.
— Что же нам делать? — спросил я. — Мы тут сгнием заживо.
— Ну до этого не дойдет, — утешил Бриг — Меня, во всяком случае, они обещали расстрелять, если я не сознаюсь.
— Кто обещал расстрелять? В чем ты должен сознаться?
— Роботы обещали расстрелять, — сказал он. — А сознаться я должен в своих преступных намерениях, назвать имена сообщников.
— Чушь несусветная! Ты что решил морочить мне голову?
— Знаешь, Гелька, у меня у самого от этой чертовщины мозги набекрень. Никак не смог бы я морочить тебе голову — просто сообщаю, что тебя ждет. Они будут выпытывать, кто ты, зачем спустился в шахту, кто сообщники…
— Роботы, что ли, будут выпытывать?
— Они самые.
— А ты сам-то веришь тому, что говоришь? Ты когда-нибудь слыхивал о такой программе?..
— Если бы я не побывал уже на допросе, я бы тоже не поверил не единому слову.
— А что, если…
Бриг не дал мне закончить.
— У меня возникала такая мысль. Но только в самом начале: очень уж они странно выглядят.
— Особенно глаза.
— Это всего лишь впечатлительность. Поверь: они самые что ни на есть неподдельные роботы. У меня было время присмотреться к ним. Люди не могут быть такими истуканно-прямолинейными. И говорят они точь-в-точь как институтский заика. Помнишь заику?
Я кивком подтвердил: помню.
— Ну так вот — эти точно такие же примитивы. Не представляю только, из какого материала сделаны их лица — очень уж поразительное сходство с живой тканью. Как ты помнишь, тогда гнались прежде всего за внешним сходством. Но сходство — ерунда. Ты вот минуту поговоришь с ними и убедишься — роботы. Живой человек не может быть таким тупицей. Не станет повторять одно и то же двадцать раз. А главное: они совершенно не осмысливают твои ответы, добиваются, чтобы ты сказал то, чего они ждут. Боюсь — скоро и тебя потащат на допрос. Сопротивляться не думай — я уже пробовал. Дубинки у них безотказны.
— О каком допросе ты говоришь? — Ты хоть немного помнишь историю?
— Ну, ты же знаешь…
— Я не про эту, не про позднюю. Помнишь хотя бы средние века, инквизицию и все такое?
— Кое-что помню.
— Тогда ты примерно представляешь, что тебя ждет. Ничего веселого. Главное, сопротивляться бессмысленно. Хотя бы какую-нибудь кочергу в руки.
