– А, ну, прекрасно, – сказала Катька. – Передай, ему, что мы его любим. Чур, сосиска мне! Я её первая увидела!
– Ешь, – отмахнулся Данька. – Что говорит дядя Паша, мам? Когда папу выпишут?
– Дядя Паша сам заболел, – вздохнула мама. – Теперь он не врач, а пациент. Папа в отделении интенсивной терапии.
– Звучит не очень хорошо.
– Да, Дань, это значит, что ему совсем плохо.
– Но с ним же всё будет нормально? В конце концов?
– Конечно, будет, – подтвердила мама, но Данька видел, что она сама себе не верит.
– Я мультики смотреть! – сообщила Катька после ужина. – Посмотришь со мной?
– Я что, маленький?
– Ну пожалуйста, пожалуйста, братик!
– Восьмичасовой выпуск мультиков дурацкий, для малышей.
– Не смотри. Можешь зажмуриться и заткнуть уши. Просто посиди со мной, тебе что, трудно?
– Не трудно, – вздохнул Данька.
Когда Катька чем-то напугана или расстроена, она всегда впивается в него клещом и не отпускает ни на шаг. Наверное, ей так спокойнее. Вот и сейчас она не столько смотрела мультики – действительно, совсем малышовые, кукольные, – а словно пыталась приклеиться к брату. Влезла на колени с ногами, обняла, прижалась всем телом. Залезла бы внутрь, если б смогла. Она так с детства – папа всё время на работе, мама по хозяйству, а брата можно доставать бесконечно. Раньше он злился и отталкивал её, она обижалась, плакала, но не отставала. Потом вырос и привык. Пусть липнет, если ей так легче.
Мультики давно кончились, но она не желала слезать с коленей.
– Ты мне отсидела ноги, Кать! И я в туалет хочу.
– Только вернись сразу, ладно?
– Ладно, только книжку прихвачу.
– И чаю мне сделай! С бутером.
– А ты не обнаглела, сестрица? – рассмеялся Данька.
–Пожалуйста! Ты же будешь проходить мимо кухни! Что тебе стоит? Идёшь туда – ставишь чайник, идёшь обратно – наливаешь чай! А бутер вообще дело минутное.
– Тогда сама его сделай!
– Я боюсь! Нож острый! Я ка-а-ак порежусь! И ка-а-ак заплачу! Разве ты сможешь спокойно читать, зная, что на кухне рыдает твоя сестра? Раненая, истекающая кровью, без бутерброда?
– Катька, ты ужасная манипуляторша!
– Я не знаю, что это, но согласна быть манипульшей за бутерброд. С чаем!
– Ладно, принесу.
– Спасибо, братик, ты самый лучший! Только бутерброд обязательно с помидорчиком, хорошо?
– Будет с помидорчиком, – вздохнул Данька, выходя в коридор.
– И с маянезиком! – донеслось ему вслед.
Включив на кухне свет, он вздрогнул – оказывается, мама так и сидела в темноте в углу.
– Мам, у тебя всё в порядке?
– В больнице перестал отвечать телефон, – сказала она. – Всё время занято.
– Наверное, туда сейчас все звонят, не пробиться.
– Наверное.
– Ляг отдохни, мам. Что ты тут сидишь без света?
– От света голова сильнее болит. Я жду, вдруг позвонят из больницы. И скажут… Что-нибудь.
– Мам, я услышу, если телефон зазвонит. Иди полежи, ты бледная совсем.
– Ладно, Дань, ты прав. Пойду лягу, – мама с усилием поднялась из кресла.
– Принести тебе чаю? Я буду сейчас Катьке делать.
– Не надо, меня что-то подташнивает. От нервов, наверное. Пойду, попробую уснуть. Разбуди меня, если позвонят из больницы, ладно?
– Обязательно, мам.
– И Катерину спать уложи, посмотри, чтобы она зубы почистила на ночь.
– Да, мам.
– Ты отличный сын, я люблю тебя.
– И я тебя, мам.
Глава 9. Пять дней коллапса. Дни 4-5
День четвертый
Проснувшись, Данька понял, что в доме непривычно тихо. Обычно в это время работает телевизор, собирается на работу папа, готовит ему завтрак мама – всё это за дверями и стенами, негромко, но создаёт фон. Фон домашнего благополучия. Сейчас тишина, и это нехорошая тишина. Тревожная.
Протопали по коридору босые пятки, скрипнула дверь.
– Ты проснулся? – заглянула Катька. – Ага, проснулся. Доброе утро. Подвинься.
Она прыгнула на кровать и ввинтилась под одеяло.
– У тебя ноги леденючие! – сказал Данька недовольно.
– А вот сейчас об тебя согрею!
– Прекрати, жабёха! – мальчик завертелся, уклоняясь от холодных пяток.
