Теперь незачем, ведь все поменялось. Мне нужен был рычаг давления, а не разрушения и смерти. Поэтому я активировал таймер, а не саму бомбу. И да, бластер стоял в режиме парализатора по той же причине. Извини, если разочаровал.
— Ни в чем на тебя нельзя положиться, — обессиленно выдохнула Ада. — Ни в чем!
— Да уж, такова моя природа, — легко согласился Саймон. — Будешь навещать меня в тюрьме?
— Навещать?! Да если только чтобы в рожу твою корпову плюнуть!
— Не так уж плохо для начала. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Кто это сказал?
Саймон улыбнулся и сжал ее руку. Послышались шаги и взволнованные голоса — кто-то шел им на помощь.
— Да мне как-то плевать, кто это сказал…
Ада отняла руку. Саймон был теперь совсем не похож на того мужчину, которого она знала. Может, в освещении дело? Нет, свет обычный, аварийная сигнализация наконец выключилась. Несмотря на вся свою браваду, Саймон выглядел потерянным, от его изящной красоты ничего не осталось. Пласт-модифицированное лицо смотрелось как маска старого клоуна, смертельно уставшего паясничать.
— Знаешь, Ада, — тихо сказал Саймон. — Не думал я, что ты меня не оставишь. В моей жизни не было никого, кто меня не оставил бы.
Очередная манипуляция, или он в кои-то веки говорит искренне? А, какая разница…
— Ты, конечно, можешь меняться вместе с временами, — сказала Ада. — Это правильно. Теперь всё будет меняться. Но ты — уже без меня.
— Капитан, докладываю: все системы в норме, корабль к взлету готов!
Рия стояла навытяжку — счастливая, гордая. Даже с ее упорством и талантами не так просто оказалось выучиться на главного инженера космического корабля. Первого за пять лет корабля, который отправится на Марс.
— Вольно, инженер, — улыбнулась Ада. — Это же неофициальная встреча. Вернее сказать, прощание.
— А-а, ну раз так, я тогда… вернусь пока в рубку…
Особым тактом Рия не отличалась никогда, но сейчас догадалась, что надо дать друзьям побыть наедине. Индира и Виктор попрощались с ней. Обняться или пожать руку не позволил защитный барьер. После введения всеобщей вакцинации вирусная опасность сокращалась с каждым годом, и все же экипажу пришлось три месяца просидеть в карантине.
Один корабль вместо необходимых пятнадцати — все, что удалось снарядить в этом году, больше ресурсов Планетарный Совет пока не выделил. Но через год планировалось отправить уже пять. Сэкономленные на марсианской программе средства пошли на здравоохранение, образование и создание сотен тысяч рабочих мест по всему миру. Но это не означало, что человечество собиралось бросить марсиан в беде. Хотя связи с колонией теперь не было, Виктор, используя присланные Полом отчеты и списки, рассчитал, что необходимо отправить туда в первую очередь.
— Забавно, — сказала Ада, когда они остались втроем. — Из нас троих только я никогда не мечтала о Марсе, и все же именно я туда отправляюсь.
— Ну, вот кто действительно человек фронтира, — ответила Индира. — На Земле-то больше не с кем воевать.
Ада улыбнулась — одной стороной рта. Левую половину лица рассекал шрам, полученный два года назад в битве с последними дронами «Глобал Сейф». Большая часть вооружения корпораций управлялась через Сеть и после активации «Последнего берега» оказалась бесполезна, но остались еще автономные военные комплексы. Часть из них удалось нейтрализовать сразу — не все корп-генералы держались за власть, многие давно уже толком не знали, что с ней делать. Но были и те, кто до последнего сражался за тот уклад жизни, который они видели правильным и естественным. Они так привыкли, что наследственное меньшинство управляет бесправным большинством, что любые другие варианты казались им адом на Земле, которого они не могли принять.
Сколько Индира ни уговаривала подругу пройти пласт-модификацию и избавиться от шрама, та отказывалась — говорила, незачем тратить медицинские ресурсы на то, что не влияет на ее здоровье и способность действовать. Индира подозревала, что Ада попросту гордится памятью о последней в человеческой истории войне. Поклонников шрам не отпугивал, напротив, их становилось все больше. Но Аду романтика не интересовала — только приключения и борьба заставляли биться чаще ее беспокойное сердце.
— Я двое суток наблюдал за погрузкой, — сказал Виктор, и Индира отметила, что от усталости он едва держится на ногах. — Маркс, надеюсь, мы ничего не упустили…
Индира обняла мужа за плечи:
— Разумеется, нет, дорогой. Я проверила: все собрано по твоему списку, до последней крепежной детали.
По их расчетам, груза трех кораблей должно было хватить колонистам, чтобы достроить наконец третий жилой купол и возобновить добычу полезных ископаемых по ключевым направлениям. Корабли везли материалы и технику, и никаких больше участниц материнской программы — кроме Ады и Рии, конечно, которые за пять лет успели реализоваться в сферах, весьма далеких от материнства.
— Как сегодня Диана? — спросила Ада.
Индира положила руку на живот:
— Толкается… Не терпится ей посмотреть мир. Вот, уговариваю подождать, всего-то четыре недели осталось.
— Жаль, что я так и не увижу маленькую хулиганку! — воскликнула Ада. — Ну ничего, родится, подрастет и сама прилетит к нам. А сейчас наши там на Марсе уже небось думают, что мы их бросили.
Индира вслушивалась в беспокойные движения ребенка внутри нее. О материнстве она мечтала всю жизнь, хотя подлинный его смысл поняла только после того, как встретила Виктора. Не ее дитя — их дитя, самое естественное продолжение любви, какое только возможно. И всё же к радости примешивалась тревога. За пять лет Земля так и не стала тем местом, куда Индира хотела бы привести нежное беспомощное создание.
В первые годы у них не раз опускались руки. Кое в чем Саймон был прав: эпидемии, нищета, загрязнение — все это после краха корпораций никуда не делось, напротив, некоторые проблемы только усугубились. Но главное — многие люди оказались не готовы принимать на себя ответственность за свою жизнь и за будущее планеты, предпочли так и прозябать на базовом пайке, убегая от реальности в вирт или в синт, как привыкли. Другие рвались к власти, не умея или не желая распорядиться ею к общему благу. Не сразу и даже до сих пор не везде удалось установить такую систему выборного управления, которая действовала в интересах людей и планеты.
Самым сложным была поэтапная отмена базовых пайков для тех,
