— Учитель, — повторил он, вступая в комнату.
Таор был в полном сознании. Они с Горностаем поприветствовали друг друга на незнакомом певучем наречии, а после Таор заметил Арнику и в отчаянии прошептал:
— Ты осталась. О господи, еще и это…
— Она осталась весьма кстати, — Горностай блеснул улыбкой. — Да будет известно вам, учитель, я катастрофически не успевал сюда добраться, и, если бы не эта девочка, сейчас все было бы кончено. У нее недюжинный целительский талант.
Арника села на пол у кровати и взяла Таора за руку. Он прикрыл глаза и шепнул:
— Благодарю…
Удивленные Ратн с Иареном смотрели то на нее, то друг на друга. А между монахом с Порубежья и королевским советником продолжался до крайности странный разговор:
— Как ты нашел меня?
— Направление Шесть-Вэ, Коридор Двадцать Четыре, Точка Семь. Тут и искать нечего. Центр переполошился — линия Таора Арнета дает очень слабый сигнал, почти фон, такое бывает, только если человек находится в коме! Я выдвинул было версию, что вы всего-навсего в глубокой медитации, но вы знаете, как магистр Ойраш реагирует на неуместные шутки…
— Что ты делал в Центре?
— Знаю, о чем вы подумали, но, извините, учитель, при всем уважении работать у вас я не буду никогда. Мне нужен был Ойраш по сугубо личному делу. Но довольно обо мне. Я вижу, вас угораздило, причем основательно. И у меня есть предположение, кто мог вам устроить такое.
Таор ответил утвердительным движением век.
— Яс-сно. — Горностай сузил глаза. — На этот раз она зашла слишком далеко.
— Я сам виноват… — еле слышно ответил Таор.
— Что-о?
— Нет оружия более сильного, чем жажда разрушения, происходящая от отчаяния. Я должен был поговорить с ней… она меня об этом просила. Я не захотел…
— Учитель, не возводите на себя напраслину — сейчас окажется, как всегда, что вы один в ответе за все и за всех. Расследованием займутся потом. Я убедил магистра Ойраша, что сумею завершить ваше задание.
Таор улыбнулся слабо и печально.
— Ага, ага, знаю, о чем вы думаете. «Он провалит миссию окончательно», или… что вы там еще думаете?
— Я успел дать несколько советов, весьма бессвязных, государю Терну — и только. Арника не с ним. В одиночку он не справится. Они выехали сегодня утром, завтра к полудню будут уже в Риоре. Вам их не догнать.
— Учитель… — покачал головой Горностай с мягкой укоризной, — как вы думаете, для чего Господом нам даны Коридоры?
Таор воззрился на него:
— Ты поведешь ее по Коридорам?
— А почему бы и нет? Она девушка открытая и восприимчивая, рассудок ее уцелеет при встрече с неведомым. Правда, Арника?
Арника не знала, правда или нет. Странно, думала она, никогда такого не было — из речи на родном языке не понимаю совсем-совсем ничего. Наверное, я и правда полоумная.
Однако по лицам Ратна и Иарена было видно — они тоже не понимают ровным счетом ничего.
— Ты знаешь правила Центра! — Голос Таора отвердел. — Никаких посторонних в Коридорах!
— И это одна из причин, по которым я никогда не стану работать в штате, — перебил Горностай. — Послушайте, как гениально все получается — мы переходим в Точку Восемь — это Риор, там я хватаю короля со свитой и перевожу в Точку Десять — это Даугтер. Оп-ля! На все уходит не больше суток, все счастливы.
— Это запрещено! — Таор резко приподнялся и тут же, зажмурясь и стиснув зубы, осел на подушки.
— Невелика беда — по Коридорам пройдет несколько рыцарей, — не унимался Горностай. — Хорошо, я не буду брать их всех, так — пару-тройку. Вот увидите, этого никто не заметит. Почти никто.
Таор молчал. Разочарованный Горностай выпрямился и сказал официальным тоном:
— Учитель, это единственный способ спасти проект, но, если вы его не одобряете, я просто возвращаюсь и начинаю за вас мстить. То есть провожу собственное расследование, хотел я сказать.
— Еще чего! Ни в какие расследования, ни в какие конфликты между Клубом и Центром не суйся. Проведешь Арнику и государя в Точку Десять — и довольно с тебя.
— Так вы меня благословляете, учитель? — Горностай снова подался вперед. — Подчеркиваю — благословение мне нужно единственно для внутренней поддержки, магистр о нем не узнает. Для него вы, как и прежде, останетесь блюстителем инструкций, образцовым даймоном и безупречным офицером…
— Благоволите заткнуться, помощник шестого ранга, — в тон ему ответил Таор и добавил совсем другим голосом: — Преклони колено.
Таор легко коснулся ладонью Горностаевой растрепанной макушки, и тот издал тихий ликующий возглас. Таор прикрыл глаза — было видно, что разговор отнимает у него много сил.
— У Терна высокая концентрация внутреннего огня. Сила огромная, разрушительная, которую, к счастью, он использовал только однажды. В Точке Десять она понадобится ему снова. Напомни ему о битве у Ощеренной Пасти, попроси вспомнить до мельчайших подробностей — что он делал, в каком состоянии был. Точно в таком же состоянии он должен прочитать страницу с текстом заклятья, стоя в определенном месте Точки Десять — он знает где, на карте обозначено. И рядом должна быть Арника. Стоять рядом и читать вместе с ним.
— А она умеет? — с сомнением сказал Горностай.
— Рядом с Терном — сумеет. Еще там будет автор, который одновременно будет писать о том, что происходит. Вернее, что должно происходить. А происходить должно следующее: каждая прочитанная строчка будет исчезать.
Горностай недоверчиво покачал головой.
— Когда все закончится, оставите книгу там и разойдетесь. Точку запечатаешь.
Горностай отвел Арнику в сторонку и тихо зашептал в ухо, что на рассвете они отправляются догонять Терна и что это тайна. Арника прижала одну ладошку ко рту, а другую к груди, чтобы сердце ненароком не выпрыгнуло.
Вошла Выуявь, неся на вытянутых руках чашку с отваром. Ворча на гостя, который вконец утомил больного, и на остальных, которым делать нечего, только глазеть, она осторожно приподняла голову Таора и поднесла чашку к его губам.
— Уходим, уходим, — отозвался Горностай, увлекая за собой Арнику.
За ужином он торопился, но не оттого, что был голоден. Спешно орудуя ложкой, он опустошил тарелку с жареной кислой капустой и принялся расспрашивать Мзымвика, какой дорогой лучше всего добираться до Иволинского холма и сколько времени это займет, если бежать со всех ног. Мзымвик отвечал неохотно, глядя в тарелку, что бегать до Иволина — он никогда не бегал и ничего об этом не знает, а дорога одна, и, если с нее никуда не сворачивать, попадешь куда надо.
