Я вышел на берег, посмотрел на часы, было пятнадцать минут седьмого, но пока ещё слишком темно, не видно, где можно идти а где нет, лёд то уже подтаявший, без очков ночного видения как то в темноте хуже видно. Пришлось сидеть ждать рассвета. Он уже начинался, и я мог наблюдать прямо перед собой постепенно краснеющее небо, но до того как станет светло, оставалось ещё часа два. Эти часы я сидел мёрз, любовался своим городом, сколько живу в Самаре, до сих пор ни разу не видел его с этой стороны реки. Кстати, отсюда издалека мне казалось, что ничего не случилось, город прежний и войны не было, он словно замер, как в сказке. Хорошо хоть его не бомбили, хотя я понимал, теперь, когда эта часть страны под властью кавказской шариатской республики, начинка моей родины очень сильно изменилась. Я немного читал в самолёте законы и правила Кавказа, как жаль, что юг добрался сюда окончательно. И самое обидное мы сами это допустили, не только тем, что впускали страну южан. А главное тем, что когда понадобилось её защищать, многие не пошли в военкоматы. Когда надо было работать, большинство напивалось, когда надо было учиться, студенты играли в компьютер, устраивали кибер соревнования в те часы, в которые можно было где-то работать, или тренироваться в спортивном клубе. Большинство не поддержало тех, кто пытался их защитить, наплевало в лицо русской армии и правительству, всем тем активистам, которые хоть что-то пытались изменить, все сами виноваты.
Я встал, потянулся, и пошёл к замеченной мной в километре ниже по течению, протоптанной через лёд дорожке. Ещё, когда посветлело, я понял, что город всё же прежним не остался, некоторые здания хоть и стояли, но были обожжены, видно война и мой город не обошла стороной, хотя быть может и не разрушила. Часам к девяти я почти закончил свой переход через волгу. Ничего со мной не случилось, в феврале переправа ещё крепка, и по волжскому пути вполне можно пройти. Когда я подходил к набережной, ко мне навстречу вышло несколько военных в зелёной форме. Они не шли навстречу, просто стояли и ждали когда я к им подойду. Когда я приблизился к ним довольно близко я узнал одного из них.
-Димка. Привет, рад тебя видеть. - тот протёр глаза и закричал.
-Санёк, парни это мой друган старый знакомьтесь.
Я подошёл к ним.
-Ну, как тут у вас дела?
-Хреново, народу мало уцелело. Сначала революция, потом через нас кавказцы наступали на империю, потом на них НАТО, чтоб ему, потом назад кавказцы. И каждый раз... В общем ужасно.
-А как Ленка, остальные?
-Ну, - Димка погрустнел, - с девчонками в общем проблема, эти кавказцы жутко злые были.
-Эй, Дим, ты поосторожней со словами.
-Это наш командир, Рустан, он Дагестанец, я у него в отряде, мы переправу проверяем, в каждом отряде кавказец, один из граждан трёх республик, он как офицер, высшее сословие, теперь так у нас.
-И давно? - я сразу многое понял, не давно, но все бояться.
-Неделю.
-Кстати, что у тебя в сумке?
-Я открыл, показал там было немного хлеба, нож и двести долларов.
-Деньги откуда? Так я же с севера, там как Американцев мочили.
-Понятно. Слушай парень, ты б выбросил их, а лучше прям здесь пред нами сожгём, все американские и европейские деньги, неверных, сжигать надо. Так велит наш лидер.
-Да Сань, это так, придётся сжечь, да ты всё равно их никак не используешь, только проблем наживёшь.
Я достал из-за пазухи остальные десять тысяч, и поджёг зажигалкой.
-А эти откуда?
-Да говорю же, Американца встретил, ограбил.
-Ты воевал за Кавказ? - глаза Рустана сразу наполнились уважением.
-Не совсем, я за Россию воевал, а там потом шёл долго, домой шёл. Так что с Ленкой?
-В общем все девушки в гареме теперь или на рынках, мы же тут не совсем полноправные, неверные. Хотя кто хочет, может пойти на рынок и купить себе жену, сейчас власти уже запрещают русских драть, это когда первый раз шли они жён и имущество брали.
-А вы отдавали.
-А что мы могли.
-Русские глупый народ, плохо сражались, - Рустан усмехнулся, - все дети наши будут. Вы все собаки умрёте.
-Ладно, я идти могу?
-Иди.
-Только зайди к баю, это вон там, а пусть тебя твой друг Димка проводит.
Мы пошли с Димкой к баю, он объяснил мне, что бай выдаст мне специальную бумажку, типа паспорта, запишет, где я живу, когда я выберу себе жилище, а их сейчас много пустых. И это всё что пока требуется, ну кроме того, чтобы не пить, не курить, молиться аллаху пять раз в день, не грабить и уважать правила мусульманской республики. Также мне лучше всего всегда и везде таскать с собой автомат, времена теперь лихие... Ещё Димка объяснил мне, что почти все, кого во время штурма захватили, считаются рабами, все женщины чья-то собственность, и её можно купить. Сам Димка был свободным гражданином, его в плен не взяли, как собственность не приписали, он прятался дня три, потом вышел, пошёл и записался к баю как мусульманин. Я тоже сейчас могу записаться к баю как правоверный, потом попытаться купить женщину и наладить свою жизнь как Димка. Кстати, торги будут сегодня вечером, в шесть, в здании губернского рынка, можно прийти. Заплатить можно чем угодно, лишь бы продавец согласился. Димка даже сам три дня назад на этом рынке был, видел пару знакомых девчонок, но сделать ничего не смог. Одну пытался выкупить, хотел свой труд на год заложить и всё что было, но девка хоть и была уценённая, беременная, а кавказец не продал. Вообще, Димке это не нравится но выбора не остаётся, говорят Европа дует везде по страшному, вот и местные части мусульмане вдребезги разбили. Слишком уж мало натовцев, трусливые они были и не стойкие.
К баю стояла довольно большая очередь, я заметил, что большинство было с оружием, вообще почти все постоянно таскали с собой средства защиты, видно за счёт этого и поддерживался мир, каждый знал, если что ему выстрелят в ответ. Мы прождали минут сорок, за это время мне пришлось первый раз в жизни помолиться аллаху. Что же делать, может я в него и не верю, но не начнёшь молиться, все местные мусульмане тут же нападут и растерзают. Невольно мне вспомнились давние гонения на скинхедов, какие бы они не были отморозки, законы современных шариатских государств, типа Чечни 94-98х годов, Ирана, Африканских государств, по сравнению с ними всё же не сопоставимы по жестокости. 'Держаться надо было за свою страну, а не в компьютер играть, нечего сказать.'. К баю мы всё-таки попали, и он меня записал, и выдал небольшое синенькое удостоверение на подобии студенческого. Я присмотрелся повнимательнее, студенческий это и был, только на нём правоверные мусульмане написали ещё несколько своих надписей. Вероятно, кому то в плен попало несколько типографий, способных печатать такие. Квартиру я себе приписал свою, адрес я помнил наизусть, а бай сказал, если занята или уничтожена, прийти ещё раз и адрес переписать. Как документ на занятие квартиры, годилась бумажка с печатью бая и датой моей заявки. Одновременно печать о получении квартиры ставилась и в 'студенческий'. Не хитрая система. Но когда за подделку документов расстрел, никаких проблем с фальшивками.
