— Почему?
— Потому что за нами туда никто не сунется. Демилитаризованная зона. Там только труповозки. Главное через ворота проехать. Там теперь охрана и шлагбаум.
— А что дальше?
— Увидим.
— На вот, надень, — сказала Хлоя.
Грым увидел в ее руке кепку-бейсболку со словом «CINEWS».
— Это дискурсмонгера?
Хлоя кивнула.
— Может, поумнеешь, — сказала она.
Грым не особо верил в такую возможность, но впереди был контрольный пункт, и он надел бейсболку на голову.
Когда машина выехала на рыночную площадь, Грыму снова стало страшно.
Везде были разложены носилки с раненными, и он подумал, что орки могут перевернуть машину дискурсмонгера, или хотя бы забросать ее камнями. Однако произошло как раз обратное — хмурые мужики из мясного ряда, мобилизованные для охраны порядка, быстро освободили ему дорогу, оттащив в сторону лежащих на пути. Никто даже не поднял глаз на тонированные стекла моторенвагена.
Ворота Победы были по-прежнему открыты. Стоящие на часах ганджуберсерки, переговорив с кем-то по мобильной связи, открыли шлагбаум.
Грыму стоило большого усилия проехать под его красной стрелой медленно. Но, как только стена цирка осталась за спиной, он совершил нервный зигзаг, будто заметая следы — сначала поехал вправо, потом влево.
К счастью, вокруг не было никого, кому это могло бы показаться подозрительным. Отъехав от ворот, он остановил машину и опустил стекло.
Камеры нигде не было — она или подняла камуфляж, или улетела.
Грым оглядел бескрайнее поле.
Далеко справа, на месте битвы с железными гигантами, толпа орков выравнивала землю — видны были тачки с дерном и фигурки с лопатами и граблями. За работой надзирало несколько конных берсерков — они были без оружия и с белыми повязками на рукаве.
По полю ползали крытые серым полотном фургоны-труповозки с желтыми Спиралями Воскресения. Труповозок было много — стоило сощурить глаза, и начинало казаться, что это корабли под мечеными парусами, плывущие по зеленому морю.
Трупы еще валялись в траве. Они уже сильно распухли — то и дело долетал отвратительный запах распада.
— Как свиней, — с отвращением прошептала Хлоя.
Грыму вдруг вспомнилась свинья, лежавшая у колес перегородившего улицу самосвала. Он вытащил из кармана блокнот и записал в него пару строчек.
— Опять стихи пишешь?
Грым кивнул.
Несколько секунд он ждал, что Хлоя попросит прочесть хотя бы маленький кусочек, но она молчала. Тогда он спрятал блокнот и медленно поехал к центру поля, стараясь как можно аккуратнее объезжать оркские останки. Иногда это было сложно. Хлоя смотрела по сторонам и насвистывала какую-то песенку.
Чем ближе подъезжала машина к Кургану Предков, тем больше вокруг становилось черных воронок от ударов человеческого оружия. Мертвых орков здесь не было, потому что с центра поля их уже убрали, но часто попадались фрагменты тел — руки, комья красно-синих внутренностей, изуродованные головы, наполненные гниющим мясом башмаки. Еще было много оркского оружия.
Встречались и следы не очень понятных событий, происходивших, видимо, в закутках и тупичках за летающими стенами.
Мимо джипа проплыли колышки с натянутой на них черно-желтой экстерриториальной лентой с мелкими буквами «s. n. u. f. f. line — please don’t cross». В огороженном квадрате лежала простыня из белого шелка, разноцветные подушки и несколько шампанских бутылок, на одну из которых был натянут розовый презерватив. Бутылки были неоткупоренными и, судя по золотым этикеткам, стоили весьма дорого. Грым сообразил, что курировавшие уборку ганджуберсерки не решились их подобрать, потому что не знали, действует ли еще предписание, запрещающее заходить за полосатую ленту.
Возле Кургана Предков стояли человеческие машины — такой же моторенваген, как у Грыма с Хлоей, и желтая землеройка со сверкающими ковшами на длинной стреле. Грым на всякий случай обогнул их подальше, но решился проехать мимо узкого и глубокого карьера, который землеройка успела вырыть у кургана. Внутри работала оркская команда, закидывая землей длинную траншею с трупами: землекопов не хватало, и к карьеру выстроилась очередь серых фургонов. Хоронили павших в несколько слоев — экономили место.
Дав Хлое глянуть вниз, Грым нажал на газ и остановился, только когда Курган Предков остался далеко позади.
— Там стояла ладья кагана, — сказал он. — Я тоже на ней был.
Он ожидал расспросов, но Хлоя только бросила:
— Значит, не врут.
— Чего не врут?
— Про кости предков под курганом. Наверно, много — вон как кладут плотно… Ой, а это что?
Грым увидел коричневый холм. Сначала он подумал, что это земля, вывороченная мощным взрывом. Но холм был слишком странных очертаний, и из него торчала какая-то желтая труба.
— Давай посмотрим! — попросила Хлоя.
Ни людей, ни орков рядом не было. Грым повернул машину.
— Это слон! — прошептала Хлоя, когда они подъехали ближе. — Коричневый слон!
— Не слон, а мамонт, — поправил Грым, — Их на нас с левого фланга бросили. Много пареньков здесь полегло…
Мамонт лежал на боку. Траву вокруг него покрывала черная запекшаяся грязь — оркская кровь, смешанная с землей. Раздавленные тела уже убрали. Судя по размерам темного пятна, мамонт вдоволь оттоптался на пехоте. Стараясь не заезжать на пятно, Грым медленно поехал вокруг.
У мамонта был распорото брюхо. Видимо, он поскользнулся в кровавой жиже, упал набок, а потом уже оркские герои добрались до его кишок.
Кишки, правда, оказались слишком прочными. Из длинной дыры в мохнатом животе торчали клочья красной биоткани, гофрированные трубы и провода, а за ними был виден темный металлический поддон, на котором оркское оружие смогло оставить только несколько царапин.
Потом стала видна морда мамонта с опавшим хоботом и лихо завернутыми бивнями. Его глаза были открыты — почему-то они выглядели настолько живыми, что в них страшно было смотреть.
А затем Грым увидел укрепленную на спине мамонта боевую платформу.
Воины до сих пор оставались в увешанной щитами кабинке. На них были кожаные латы, обшитые железными пластинами, и железные каски. Их лица и руки покрывали раны от оркской стали, в которых запеклась очень похожая на настоящую кровь, но назвать их мертвыми было бы преувеличением.
Вместо того, чтобы вывалиться из своей кабинки на землю, воины бесстыдно торчали из нее, словно огромные гвозди, вбитые в спину электрического зверя. Видимо, они были с мамонтом одним целым. Один из воинов до сих пор готовился метнуть копье, другой перезаряжал арбалет, а у третьего была оторвана голова, и из шеи свисали какие-то трубчатые пластмассовые ленты с металлическими вставками и красными жилами.
