— Дрянь у меня термос. — пожаловался Гильза. — По возвращении обязательно сменю. Кофе совсем остыл.
— Зато у меня — кипяток, язык сварился. — сказал Айсберг. — Давай смешивать.
— Давай.
Они сосредоточенно жевали бутерброды с сыром. Сквозь окошки на задней стенке фургона пробивался свет фар следующей за ними дрезины.
Через полтора часа скрипнули тормоза.
— Бойцы, к машине! — прозвучала уставная команда Фугаса и взвод посыпался из фургона. Сержант построил подчинённых.
— Светает потихоньку. — заметил Вирус.
— Очень потихоньку. — буркнул Гильза. — Не мешало бы добавить ясности
— Добавляю. — тут же откликнулся Старик. — Нужно оцепить вон тот сухостой. Аномалий нет, я всё убрал. Так что — действуйте, герои.
Сержанты быстро расставили личный состав. В десяти метрах слева от Айсберга стоял Гильза с автоматом наперевес, справа на таком же расстоянии — Вирус. Шло время. На востоке серело небо. Сухие деревья уже не темнели неясной массой, их корявые ветки вырисовывались всё чётче.
— Показалось мне или нет? — негромко произнёс Вирус во вшитый в капюшон микрофон.
— Р-рядовой Вирус! — рявкнул Фугас. — Изволь докладывать по-уставному! Чётко и точно!
— Вроде, под ногами земля дрогнула. — сообщил Вирус.
— И под моими колыхнулась.
— Такое же чувство.
Со стороны оцепленного участка донесся стонущий скрип и шелест. Казалось, что просыпаются и потягиваются, мелко тряся ветвями, засохшие лет пять назад осины. Ощущения были очень неприятными.
— Привидения. — хмыкнул Гильза. — Массовое самозарождение.
— Приготовьтесь, ребята. — предупредил Старик. — Лезет.
— Кто лезет?
— Не «кто» а «что». Аномалия, о которой я говорил.
Впрочем, ничего объяснять не потребовалось. Айсберг с внутренним содроганием заметил, как сухостой внезапно зашатался, стволы раскачивались в разные стороны с разной амплитудой, хрустя и ломаясь при ударах друг о друга. Из кустов вынеслась ополоумевшая динго[30] и с поджатым хвостом стрелой понеслась прочь по дороге. Испуг-испугом, а соображает тявкало рыжее, чистым полем через аномалии не удирает.
— Пропустили пёсика-то? — благодушно осведомился Старик. — Правильно. Вот так всех и выпускайте. А туда — никого! Ни-ни!
Да кто же попрётся-то в такой ужас?! Окруженный «звездными» участок стал медленно вспухать, словно под ним просыпался исполин и медленно вставал на колени, приподнимая сгорбленной спиной сырую осеннюю почву.
— Матерь божья коровка! — ужаснулся кто-то. — Вот это да! Ну и ну!
— Трепотня в эфире! — рыкнул в микрофонах сержантский бас. Земля ходила ходуном, перед изумленными «звездными» вырастал правильной формы — в виде идеального полушария — холм. На его вершине и боках осыпались пласты чернозёма, грязь и мокрый суглинок перемешивались с падающими деревьями, оттуда в ужасе прыскали прочь какие-то мелкие зверьки. Через час экватор лезущей наружу сферы сравнялся с поверхностью земли, движение прекратилось, сотрясения под подошвами армейских ботинок затихли.
— Кажется, всё. — скрипнул Старик. — Вроде, никто не пострадал…
— Так что же это было?
— Не имею понятия. — отрезал Старик. — Прыщик на лице матушки-Зоны.
— Дык, ни фига себе — «прыщик»! — возмутился Гильза. — Полсотни метров в высоту!
— Осядет. Приглажу аномалиями, а зеленью само со временем покроется. Амазонки новый лес вырастят.
— Да? — усомнился Фугас, разглядывая ужасающее месиво. — А много таких волдыриков собирается вскакивать?
— Пока не могу ответить. Надо понаблюдать, поразмыслить. — ответил Старик. — Для меня это — неожиданность.
— Во всяком случае, всё какое-то разнообразие. — заметил Фугас. — А то у нас ландшафт плоский до отвращения. Пара-другая высоток не помешала бы. Ну что, по домам?
— Да, само собой, большая благодарность всем, бойцы! — в наушниках щёлкнуло, Старик покинул общий эфир.
Зона
Стена, «Детский сад»
11 часов 4 ноября 2047 г.
Плюс нажал кнопку «пауза», изображение на экране остановилось. На фоне серого утреннего неба возвышались гряно-бурые склоны большого холма.
— Да-а… — протянул Морж, морща лоб. — Знатно выпятилось. Монблан. Объявляю запись в клуб альпинистов.
Воспитатели «детского сада», а также пять новоприбывших девушек-китаянок смотрели видеозапись утренних событий.
— Старик, ты понаблюдал, поразмыслил? — спросила Апельсинка.
Плюс ткнул пальцев в клавишу и экран, мигнув, отобразил пустое помещение Сената. Старик медленно спускался по мраморным ступеням.
— Насколько смог. — вздохнул он. — Только вряд ли мои объяснения кого-нибудь обрадуют. У сегодняшнего аттракциона — внешняя причина.
— Что это значит?
— Только одно. На планете нет силы, воздействие которой заставило бы Зону откликнуться таким образом. Выход наружу столь мощной аномалии — реакция Зоны на хозяев. Настоящих хозяев, понимаете?
Зона
Усть-Хамский информационный центр
16 часов 45 минут 4 ноября 2047 г.
Сборщик «штук» Малыш проголосовал на дороге и подсел в дрезину, направлявшуюся на окраину развалин Усть-Хамска. Там в здании бывшей телерадиостудии был оборудован центр электронной связи. Еще тридцать лет назад Угрюмый и его бригада из шести помощников впервые соединили компьютерную сеть Зоны с её Мозгом. Потом строители ремонтировали одно помещение студии за другим, а команда Угрюмого расставляла всё новое оборудование. На сегодня в пятнадцати комнатах белостенного дома под красной крышей из металлокерамики работал десяток связистов, обеспечивавших практически весь информационный обмен в Нашем Мире. Их возглавлял эндоген Радий. Там же проходил стажировку Электроник, с которым Малыш познакомился на днях.
— Медведица, понимаешь, уже в печёнках сидит. — жаловался Малышу подвозивший его кучер Соловей. — Матёрая, скажу тебе, зверюга! Поселилась рядом с центром и повадилась тут разгуливать. Едешь-едешь, вдруг видишь: сидит эта толстомордая посреди дороги, задумчиво так чешется. И ведь не сдвинешь! Подачку кинешь — съест, а сама ни с места. Я было Мурлына посылал её сгонять (титан покосился, услышав свою кличку), так она только рычит и скалится. Ну, не убивать же дуру! Вызвали как-то амазонок, те всадили ей под лопатку ампулу со снотворным, отвезли на противоположную сторону Зоны. Берлогу в лесу под Лукьяновкой устроили со всеми удобствами. Так нет же! Через месяц опять сюда вернулась, шляется здесь, попрошайничает. Ей ребята из центра сгущёнку таскают, а амазонки Старику жалуются, что у животного от сладкого печень может заболеть. О, слышишь, опять ревёт в лесу — это ж матерь божья коровка что такое! Замуж, что ли хочет? Так не орала бы, а ведьмедюгу какого-никакого себе искала. Правда, худа без добра не бывает: своими воплями она всех кабанов из округи разогнала.
