Из кустов, как ошпаренные, выскочили две огромные крысы и бросились на Инри. Он завизжал, как свинья, которая почувствовала у горла холодную сталь и отчаянно замахал руками. Из кустов появилась ещё одна крыса, размером с крупного сенбернара, и кинулась на нас с Алиной.
Девушка истошно закричала, а я резко дёрнув рукой, практически забросил её за себя, и выставив вперёд копьё, с наслаждением вонзил его в крысиную морду.
Алекс в это время боролся с двумя крысами напавшими на Инри, а я резко выдернул копьё, и снова воткнул его в глаз напавшей на меня твари. Разъярённая болью, она развернулась, и отчаянно бросилась на беднягу Инри, решив, что я ей явно не по зубам, а щуплый проповедник как раз то, что нужно. Но я нагнал её и всадил копьё в широкую спину. Она клацнула зубами в паре сантиметров от ноги визжащего гуру, и развернувшись, посмотрела на меня ненавидящим, горящим взглядом.
— Тебе далеко до Боливара — процедил я сквозь зубы, и заметил краем глаза ещё трёх крыс, выскочивших из кустов.
— Инго, нужно уходить! — закричал Алекс, закалывая вторую крысу.
— Хватай этого придурка! — бросил я Алексу.
— Да ну его нахрен!
— Хватай! — рявкнул я.
Алекс копьём отбросил третью нападавшую, и подскочив к Инри, резким движением поставил его на ноги.
— Давай, шевели копытами! — завопил он.
Я схватил застывшую от страха Алину, и мы рванули вперёд, не глядя под ноги, и каждую секунду рискуя потерять тропу. Я время от времени оборачивался, и видел за бегущими Алексом и Инри всё новых и новых крыс, появляющихся отовсюду. Они выскакивали из кустов, бились друг об друга боками, и среди них не было ни одной из тех «спаниелей», на которых мы привыкли с Алексом охотиться, и которые, вроде бы как, были наиболее распространены в этих лесах. Неужели, режиссёр? — мелькнула в голове мысль.
Запросто, думал я ускоряясь, иначе как они сами отобрали только таких огромных для нападения? Не думаю, что эти твари разумны. По крайней мере, никогда за ними этого не замечал. Вот только зачем? Неужели, режиссёр не способен уничтожить нас более внушительным способом? А вдруг, и вправду не может? Ведь Первый написал, что режиссёр растерял чёртову уйму своих способностей. Точнее, его их лишили.
Крысы почти нагнали Алекса, и я всё чаще и чаще оборачивался, со страхом ожидая, что вот-вот он ввяжется в битву, что можно было считать стопроцентной гибелью. Эти крысы были совсем не теми, которым мы протыкали бока и ломали шеи, не прекращая разговора на отвлечённые темы, и даже не те, которые набросились на меня, привязанного к дереву. Эти были огромны, наверняка сошедшие с ума, похожие на того маленького бешенного воробья, сумевшего здорово испортить мне настроение и прилично изранить.
— Алекс, быстрей! — крикнул я что было сил — Если этот гад мешает, бросай его на хрен!
Мне стало не по себе оттого, что заставил Алекса тащить этого сраного гуру. Алекс стал моим другом, несмотря на все его минусы, на его страх перед Боливаром, он был моим другом. И он был для меня важнее чем сотни очкастых проповедников, возомнивших себя избранными. А я, из желания показать своё великодушие, рявкнул не бросать эту мразь. Не хотелось выглядеть перед Алиной жестоким? Извини, Алекс.
Но Инри, поняв, что с ним никто не собирается больше цацкаться, так прибавил ходу, что едва не воткнулся в нас с Алиной.
Крысы чуть отстали.
Лишь бы режиссёр не изменил законы и эти твари не вырвались... Он не может — вдруг дошло до меня — Он ведь не может ничего менять. Здесь будут только те законы, которые придумал Первый, навсегда.
Эта мысль придала мне уверенности, что ничего не сможет уже помешать, что уже ничего такого не появится, чего я до этого момента не знал и не видел. Только то, что в романе Первого, ни словом, ни молекулой больше. И когда впереди, между деревьями мелькнул луг, я отпустил руку Алины и остановился.
— Беги! — крикнул я ей.
Мимо меня пронеслись Инри и следом за ним Алекс, тяжело дыша. И только, когда они уже были на лугу, я спокойно повернулся к крысам спиной и медленно пошёл вперёд.
— Чё это ты? — спросил Алекс, когда я подошёл к нему.
— Я просто понял, что нам нечего бояться. Те законы которые существуют, они не изменятся. А когда есть законы, есть и возможность знать будущее.
— Не черта не понял — буркнул Алекс, тяжело дыша.
— Заваливайся на землю и отдыхай — сказал я, похлопав его по плечу — Я сам прослежу за Инри.
Алина не присаживалась на землю, она стояла и выжидающе-испуганно смотрела в сторону леса.
— Сюда они не выйдут, не бойся — сказал я ей.
— Я знала, что ты вернёшься за мной.
— Надо идти к шалашу — сказал вдруг Алекс.
— Давай немного отдохнём. Минут пять. Я не думаю, что пять минут что-то изменят.
Но Алекс всё равно поднялся на ноги.
— Там и отдохнём.
— Ладно — проговорил я — На ходу отдохнём.
Алина только присев, тут же поднялась, и мы не спеша направились к поляне, на которой стоял шалаш сделанный когда-то Первым, и я обернулся всего раз, чтобы посмотреть на крыс столпившихся у кромки. Они молча смотрели на нас голодными, ненавидящими глазами, и их были сотни.
Но стоило нам пройти несколько шагов, как начало резко темнеть. Инри тут же бросился бежать обратно, с такой резвостью, словно и не было недавнего кросса по лесным кочкам и травам. Алекс бросил на меня ждущий взгляд.
— Пусть бежит — я кивнул головой — Всё равно ему назад не пробраться. Я не думаю, что он сунется в лес кишащий крысами.
— Он может пойти по дороге — мрачно произнес Алекс — Так конечно дольше, но часа через три он доберётся до деревни.
— Ничего, этого нам хватит — сказал я.
Мы добрались до шалаша минут за пятнадцать, благодаря Алексу, вновь не пройдя мимо. Он без проблем улавливал этот грёбаный запах золы. Алина прижималась ко мне в темноте, и я чувствовал, как она дрожит каждой клеточкой.
Подойдя к шалашу, я на минуту задумался. Звонить сейчас?
Телефон лежал внутри шалаша, на том пеньке, где когда-то из-за моего страха удачно переночевало несколько кусков остывающей крысятины.
— Что ж — наконец-то решил я — Надо звонить.
Я отпустил руку Алины и наощупь выискал вход в шалаш. На секунду остановился, глубоко вдохнул, и бесшумно скользнул внутрь.
Как долго я ждал этого момента. Как много думал о нём, но именно сейчас уверенность оставила меня. Я, стараясь не спешить, нащупал пенёк и взял в руку телефон. Нажал на одну из кнопок, и когда загорелся экран, я устало облокотился спиной на иссохшие ветки.
С экрана на меня безразлично взирала девушка-русалка, и я разблокировав клавиши, набрал первые четыре восьмёрки. Чуть помедлил. Нажал тройку, и уже быстро ещё одну восьмёрку и дозвон.
