Она уж было хотела шепотом спросить: «Кто ты?», но не решилась.
Два человека, что пришли за ней, теперь пытались положить ее на летающие носилки.
Она не сопротивлялась.
Тэлли тщательно прислушивалась к шуму вокруг.
Большинство залов Чрезвычайного Обстоятельства были пусты, ведь почти всех чрезвычаников уже вылечили. Она услышала несколько слов из разговора двух людей, но никто из них не упомянул Особенных.
Тэлли казалось, что она была последняя, кто должен пройти через операцию.
Лифт поднялся быстро. Наверное, основные операции проводили этажом выше. Тэлли слышала, как раздвинулись двери, и ее повезли в неизвестном направлении. Затем ей в нос ударил запах антисептических средств.
Тэлли всем своим существом желала спрыгнуть с летающей носилки, и броситься к выходу.
Сбежать с операции.
Фу, как не прилично.
Если остальных чрезвычайников уже нет, то теперь ее никто не мог остановить.
Но она терпела, продолжая надеяться, что вновь объявится голос, и подскажет что делать.
Она все время твердила себе: «Я не одна».
С нее сняли одежду, и стали копаться в инструментах, металлический лязг которых заглушали белые стены.
Она почувствовала, как ее спина коснулась холодной поверхности, а в плечо уперлась какая-то штука. Ей виделся скальпель, норовивший вырвать из нее всю «особенность».
Кожаные шнуры сжимали руки, и в запястье Тэлли воткнулась игла, которая вводила анестезирующее средство в ее организм. Интересно, сможет ли она противостоять снотворному, которое в скором времени введут ей, чтобы навсегда отрезать от мира?
Тэлли снова запаниковала.
Она надеялась, что те два врача не заметят ее реакцию.
Они выглядели занятыми.
Вокруг загудели приборы, Тэлли в рот вставили какую-то трубку, пахнущую спиртом, и воздух, выходивший из нее, был странным и неестественным. К носу прикрепили «усики», и теперь ей казалось, что ее заткнули, как пробку.
Ей хотелось сорвать все это и сбежать.
Но голос приказал ждать.
У тех, кто считал, что газ усыпил ее, наверняка был запасной план. Нужно оставаться спокойной и ничем себя не выдавать.
Внезапно через трубку полилась жидкость.
Питательные вещества вливали в ее организм, чтобы поддерживать жизнь тканей, в то время как врачи будут кромсать их на кусочки. Жидкость поднималась все выше и выше, заполняя нос, глаза, уши. Необъяснимый звук прорвался в ее сознание, а в следующую секунду Тэлли уже ничего не слышала.
Она судорожно глотала воздух, боясь открыть глаза.
Теперь, когда она оглохла, оставаться еще и слепой было нелегко.
— «Я уже в пути, Тэлли», — послышался голос. Или ей только показалось?
Она оказалась в безвыходной ситуации, и теперь город мог сполна отомстить ей: убрать суперпрочность ее костей; удалить резкие углы щек; острые зубы и ногти… мощное зрение… ничего этого уже не будет.
Они снова сделают ее болваном.
Вот только на этот раз она не спит, и почувствует все это по-настоящему.
Вдруг послышался звук, чем-то похожий на удар, и она открыла глаза.
Жидкость не давала зрению сфокусироваться, однако Тэлли заметила мечущийся силуэт, а затем один из приборов упал на пол.
Она была спасена.
Тэлли вскочила с кровати и яростно сорвала кожаный ремень с рук, выдернула трубку изо рта, и попыталась справиться с «усиками», но они начали изворачиваться. Тогда она прокусила трубку и ей в лицо брызнула жидкость.
Тэлли посмотрела по сторонам — она находилась в операционном вакууме, с плотными, прозрачными стенками. Тэлли ударила по ним со всей силой, на которую только была способна, но ничего не вышло. Она била и била, с каждым разом все яростней, надеясь поскорее выбраться отсюда. Тщетно.
Проклятье!
Когда операционные вакуумы были пусты, верхняя крышка всегда была открыта!
В панике Тэлли провела по стеклу острыми ногтями, но даже тогда стенки не сломались.
Она случайно задела один из скальпелей, который торчал из стенки вакуума, и у нее на глазах сформировалось расплывчатое красное плечо. Ее кожа тут начала регенерацию.
«Удобно, — подумала Тэлли. — Хорошо бы еще немного воздуха!»
Расплывчатые фигуры продолжали бой.
«Скорее!» — вновь подумала она, пытаясь снова отыскать дыхательную трубку.
Наконец она нашла ее, но воздуха больше не было. Вверху вакуума была небольшая щелочка и Тэлли прижалась к ней, чтобы глотнуть немного кислорода. Но так не может долго продолжаться. Ей нужно выбраться отсюда!
Она решила бить по этой маленькой щелке, чтобы увеличить ее, но внезапно все вокруг стало каким-то вязким. Кулак Тэлли приближался к отверстию, словно в замедленной съемке. Красные блики повсюду становились отчетливее.
Она увидела, как один из людей врезался в стенку вакуума и тот покачнулся. Решение не заставило себя ждать. Тэлли начала раскачиваться из стороны в сторону, с каждым разом все сильнее врезаясь в стену плечом и получая при этом жуткие порезы торчащих внутри скальпелей. Датчики на ее коже запищали, стараясь как можно скорее регенерировать ткани.
Наконец вакуум перевернулся.
Тэлли закрутило в воздухе, и она грохнулась на жесткий пол. Вакуум пошел трещинами. Она надавила рукой на стекло и впервые в жизни сделала такой жадный глоток воздуха.
И тут она заметила, что врачи лежат на полу без сознания.
Ее спаситель стоял перед ней.
— Кто ты? Шэй? — спросила Тэлли. — Дэвид?
Она начала вытирать жидкость из глаз.
— Разве я не просила тебя ничего не делать? Или тебе настолько нравится все портить?
Тэлли вскинула голову и не поверила своим глазам.
Перед ней стояла доктор Кэйбл.
Доктор Кэйбл постарела, казалось, на тысячу лет. Ее глаза потеряли их былую жестокость, теперь она была похожа на Фаусто.
Наконец-то она вылечилась.
И тем не менее, даже этот факт не мешал ей оставаться острой на язычок.
По-прежнему жадно глотая воздух, Тэлли спросила:
— Что вы здесь…
— Тебя спасаю. — Ответила доктор Кэйбл.
Тэлли посмотрела на дверь, прислушиваясь к шагам в коридоре.
Старуха покачала головой.
— Я построила это место. Я знаю о нем все. Никто не придет. Позволь мне отдохнуть немного, — она села на пол. — Я слишком стара для таких трюков.
Тэлли уставилась на своего старого врага: на ее руках по-прежнему виднелись острые ногти. И словно в противовес этому она тяжело дышала и из губы сочилась кровь. Она выглядела очень-очень старой, казалось, что ее продление молодости уже было невозможно. Единственное что вызывало недоумение — два врача, лежащие у ее ног.
