— Это почему же? — вспомнил я. — Петр III был сыном Анны Петровны, дочери Петра I.
— Это не то! — возразила Елена Васильевна. — Он был сыном герцога Голштинского Фридриха Карла и Анны Петровны. Всяких разных отпрысков, которые не имели прямого отношения к царям, пруд пруди. Со смертью Елизаветы Петровны к власти в России пришли немцы, это стало поводом для разных умственных брожений как в аристократической среде, так и в народе, страдавшем от самодержавия. Петра III убила немка Екатерина II, принцесса Анхальт-Цербская, затем царствовал ее сын Павел I, убитый сыном Александром I…
— Ну а при чем тут княжна Тараканова?
— Это последняя из царствующего дома, она была дочерью Елизаветы Петровны и Ивана Шувалова. Вы помните историю с ее гибелью? — Елена Васильевна прохаживалась передо мной по комнате взад-вперед, сжимая руки, как бы рассказывая урок. — Она жила в Петербурге при матери лет до шести, а потом была увезена в Германию, в Голштинию, которая принадлежала тогда герцогу, отцу Павла, а когда отец его умер, то Голштиния перешла к нему, то есть принадлежала России. Княжна Елизавета там и жила и училась. Отец княжны, Иван Иванович Шувалов, был сыном Анны Иоанновны и Бирона. Выходит, что в лице княжны Таракановой по тем понятиям соединились две ветви Петра I и его брата Ивана! Понятно, что она имела все права на русский престол. И когда в Париже, в Дубровнике и в Риме она стала заявлять о своем царском происхождении, это было вызовом императрице Екатерине II, которая еще не освободилась от страха перед Пугачевским бунтом. Вот тогда-то Алексей Орлов по приказанию императрицы и похитил Елизавету в Ливорно, повез ее в Петербург на расправу. Я предполагаю, как и другие исследователи, что Орлов-Чесменский первоначально даже делал ставку на княжну, но, встретившись с нею, он смекнул, что у нее, кроме династического происхождения и просвещенных намерений, ничего нет. Ее попытки опереться на небольшой флот, которым командовал Орлов, на польских конфедератов и турецкого султана не внушили ему доверия. Лихой граф, заглушив в себе искренние чувства к внучке Петра I, подлым коварством бросил ее в жестокие руки анхальт-цербской властительницы. Предание гласит, что рожденный княжной сын был крещен в крепости генерал-прокурором и его супругой, потом под большим секретом отвезен в деревню. Когда мальчик подрос, его отдали в солдаты. До смерти Екатерины II в 1796 году он не знал о своем происхождении. В период царствования Александра I участвовал в сражении 2 декабря 1805 года русско-австрийских войск под Аустерлицем, в Моравии, с французами в чине фельдфебеля. Героический Тараканов сражался на Шевардинском редуте под Бородином в 1812 году, был ранен и после излечения вернулся в родную деревню к землепашеству.
Отец его, граф Орлов, следил за судьбой сына, однако ничем ему помочь не мог. Перед своей смертью он распространил слух о своем сыне от княжны Таракановой. Тогда «делом» Таракановой заинтересовался Александр I, он сильно засекретил материалы об ее аресте и допросах. Опубликованная в 1809 году за границей историком Гельбигом книга «Русские фавориты» стала ударом по династии Гольштейнского герцога Фридриха Карла на русском престоле.
А потомки Тараканова участвовали в Крымской войне 1853–1856 годов, были разночинцами и членами организации «Земля и воля», одни были сосланы в Сибирь, другие стали рабочими уральских заводов. Перед самой Великой Октябрьской социалистической революцией один из Таракановых был вице-губернатором в Якутске, считался лояльно настроенным к революционным преобразованиям, из его многочисленного рода вышли тоже два революционера-большевика.
— Да-а-а… — только и мог я вымолвить на такое повествование.
После ужина, который Елена Васильевна быстро приготовила в кухне на плите, она предложила проводить меня ночевать в дом к своему мужу «мучителю» Алексею Аввакумову. И тут я вынужден был выслушать странноватый монолог.
— Алеша два года отбывал срок в колонии, — торопливо объясняла она. Потолкуйте, пожалуйста, чтобы он оставил меня в покое. Я не хочу и не стану с ним жить. Вы авторитетный для него человек, посоветуйте ему уехать из деревни. Вообразить не можете, как он себя ведет! Ночью выставил у меня оконную раму, влез в комнату. Я сплю, а он в темноте снял с меня перстенек, сунул под подушку и освещает мне лицо пучком света от фонарика. Я открываю глаза — батюшки! Едва не лишаюсь чувств. Вы только представьте! Ночью в моей комнате какой-то бандит. Я съежилась, а он осветил мое лицо и молча смотрит на меня. Ну что мне делать?
В темноте мы прошли с Еленой Васильевной по тропинке в какой-то сад, затем попали в освещенный лампочкой подъезд огромного деревянного дома. Дверь была не закрыта. В просторной комнате нас встретил высокий крепкий молодой мужчина, по его могучим плечам и узловатым рукам было видно, что он тракторист или шофер. В свежей сорочке с открытой волосатой грудью он стоял в озаренной светом комнате, не решаясь сам подойти к нам.
— Алешенька, я тебе гостя привела, — защебетала Елена Васильевна. — Это журналист, он приехал изучать мою школу. Пусть у тебя переночует. И не угощай его… ни-ни…
Алексей виновато усмехнулся, смутился и, робко поздоровавшись со мной, повел меня в большую горницу. Тут стояли две заправленные кровати, на столе телевизор; во всю стену были шкафы, набитые собраниями сочинений классиков.
Едва мы остались одни, Алексей стал негромко исповедоваться: жена не хочет к нему возвращаться, он мается один в таком доме, который выстроил ради нее и своего сына.
— А где же сын? — поинтересовался я.
— У моей матери, — опять смутился он. — Лена сказала мне, будто не я отец… Всячески насмехается надо мной. Я отнял у нее сына.
«Вот и пойми — кто над кем насмехается», — думал я.
— Нет, правда, — усаживаясь на стул, доверительно объяснял Алексей. Не знаю уж, что она вам про меня… Я ее люблю. Ну сорвался один раз, так из-за нее же! Она была тогда студенткой университета, я уже шоферил. Ухаживал за нею; бедно она жила, и я давал ей денег. Она не отказывалась. Вы слыхали? Она ведь изучает свою родословную, летала то в Усть-Баргузин, то в Горький, где у нее обнаружился дядя, то в Ленинград, то в Москву. Денег требовалось немало, вот я и завяз в одной махинации, перепродавал машину и был пойман. После следствие да суд. Елена позвала на суд дружка Василия Лемешева, он был тогда курсантом военного училища. Ну, тот поприсутствовал на судебном разбирательстве. Так, посидел, и все. А когда меня осудили, то родился несколько месяцев спустя сын. Сколько раз я писал Василию в полк, спрашивал, его сын или мой. Он отвечал: «Сын твой». А Елена злит меня, уверяет, что сынишка от Василия. Сегодня он уехал из деревни, гостил у нее…
