Ознакомительная версия.
— И задрал бы он твою Светулю до смерти, Камешек, — грустно говорила Ольга, — если бы не майор. Он вцепился в бесика, оттащил от твоей жёнушки и боролся с ним, как Иаков с Богом. В результате нечисть сбежала, я вызвала «Скорую» и сказала, что на нас напала собака. Майору бесик повредил горло своими когтями — они пытались друг друга задушить…
— Едем немедленно в больницу! — сказал отец Иларион, глядя на побледневшего Петра.
* * *
Оказалось, что Света пострадала не сильно — ни переломов, ни сотрясения мозга. Ушибы и ранки от когтей специфической формы. Врач был уверен, что на них напала не собака, а какой-нибудь павиан: «много экзотической твари в качестве домашних питомцев стали держать, у тропических животных периодически башни срывает, а люди калечатся».
— Не волнуйся, Петенька, со мной всё в порядке, — утешила мужа Светлана, — завтра выпишут. Классная была битва! Идите лучше к майору, он — настоящий герой!
Несмотря на ночное время, отца Илариона с Петром пропустили в реанимацию, заставив надеть стерильные халаты и перчатки. Священник сказал, что собирается соборовать Степанова, и не солгал. Солгать ему пришлось по поводу Иваненко: мол, Пётр — его регент.
Майор был в сознании, однако выглядел плохо и говорил с трудом. После соборования щёки его порозовели, он слегка улыбнулся и сказал:
— Что ж, Пётр Исаакович, теперь вы мне доверяете?
— Безусловно, гражданин майор!
— Долго я здесь проваляюсь. Завтра явятся мои коллеги. Они уже заявлялись, но я был без сознания. Как смогу, буду вас выгораживать, но не знаю, что они предпримут. Скорее всего, в ближайшие дни зашлют к вам нового агента. Как вам дальше быть, я не знаю, отец Иларион.
— Господь всё управит, раб Божий Никифор-победоносец. Молись Иисусовой молитвой, не отчаивайся, уповай на Христа! Чувствую, ты ещё послужишь нашему народу в новом чине.
С тем они и оставили Степанова. У Петра занозой под сердцем засело чувство, что видит он майора в последний раз.
* * *
Отец Иларион не спеша вёл свою «Волгу» по ночному шоссе.
— Хочешь знать, раб Божий Пётр, как я пришёл к вере? — спросил священник.
Иваненко не ожидал, что отец Иларион станет откровенничать.
— Да… батюшка.
— Начну с самого детства. Как видишь, ростом и физической силой Господь меня не обделил. Отец мой был зампредом колхоза. В пятнадцать лет я ходил с ним на кабана. Мечтал пойти в одиночку с рогатиной на медведя, как в древности крестьяне ходили, да перевелись медведи в нашей области. С какой радостью я шёл служить в Армию Советского Союза! Отправили меня в танковые. Что мне была дедовщина: на второй неделе троих дедов на лопатки положил и сам в деды записался. В учебке я повзрослел лет на десять. На моих глазах человек совершил подвиг, погиб, спасая других. Накрыл собою гранату, свалившуюся назад в окоп. Знаешь, кто бросил ту гранату? Я. До сих пор не пойму, как такое могло со мной произойти. Вроде делал всё по технике… Это было первое чудо, которое произошло на моих глазах.
— Мы как раз недавно говорили с отцом Антонием о чудесах, — сказал Пётр. — Мне кажется, что, по его классификации, это не является чудом. Или вы имеете в виду, что это было чудо с отрицательным знаком?
— Чудес с отрицательным знаком не бывает! Все чудеса от Господа!
— Я слышал, есть пророчества, что антихрист будет творить античудеса для того, чтобы обольстить народы…
— То есть ты думаешь, что антихристом Бог не будет управлять? Обольщаться или нет — это ведь личное дело каждого. Один обольстится, а другой, взглянув на его чудеса, убедится, что миром правит антихрист, и это будет человеку во спасение. И вообще, раб Божий, есть такое понятие как «попущение» — воля Божия, свершаемая косвенно, через адептов зла. Но чудо было-то как раз в другом, ты не дослушал. Дело в том, что я увидел, как закоренелый атеист ракетой вознёсся на небо. Это не метафора, я действительно, будучи в состоянии шока, каким-то образом видел, как его душа отряхивает с себя морок земного сна, как цыплёнок скорлупу, и устремляется к светящемуся существу. А это существо радостно принимает её. Я ведь тоже был тогда атеистом. Представляешь, как всё это подействовало на меня? Мне хватило ума сразу не рассказывать никому о том, что видел. Демобилизовавшись, я первым делом побежал к нашему сельскому священнику. Он мне всё объяснил: что во время сильного стресса в мозгу происходит химическая реакция, вызывающая галлюцинации, и что, по православному учению, в рай попадают только верующие, а атеистам туда путь заказан. Спустя несколько лет я узнал, что тот священник был проходящим стажировку работником КГБ. И что, ты думаешь, я предпринял, когда мне «всё объяснили»? Вначале запил. Повод-то был хороший — дембель. Пропьянствовав несколько месяцев, решил ехать в Москву на поиски счастья. Устроился на «Серп и молот», поселился в заводском общежитии, стал гулять с дочкой своего коллеги по цеху. Девушка забеременела, мы подали заявление в ЗАГС. Тут случилось второе чудо — меня пырнули ножом и избили до коматозного состояния. Замечу: сначала пырнули, потом избили, а то бы я всех раскидал. Это сделал старый ухажёр моей невесты со своими дружками, но милиция не нашла виновных. Когда я через полгода вышел из комы, оказалось, что моя возлюбленная сделала аборт и вышла замуж за того, кто меня чуть не убил. Скажешь, не чудо?
— Чудо было в том, что вы опять видели небо, пока были в коме?
— Нет, ничего я в этот раз не видел. Спал без сновидений. Но я освободился, скинул с себя груз ненужных забот, стал воздушным шаром на вольном выпасе. Эта история вытравила из меня всю суету. Что ещё нужно для поиска Бога? Спросишь, знал ли я, чего ищу? Наверное, догадывался. Стал ездить по стране на попутных грузовиках, побывал в Ленинграде, в Свердловске, в Волгограде (его тогда уже переименовали из Сталинграда). Поехал в Псков. Там был один из двух во всей стране действующих монастырей — Псково-Печерская лавра, а в ней уже подвизался отец Иоанн Крестьянкин. Тогда попасть к нему на приём не составляло труда, хотя уже ехали люди со всей страны. У него-то я и спросил по поводу своей «армейской галлюцинации». Расспросив про нашего сельского священника, отец Иоанн определил его как гэбиста. По поводу же меня сказал: «Тяжёлый тебе путь предстоит, раб Божий. Мало кому в наше время даётся бремя такого дара». Он объяснил, что мне дан дар видеть непознаваемые сущности вещей, а кэгэбэшники просто филонят в своих институтах и не читают Канта. Я спросил, что мне делать с моим даром, и он ответил: научиться им управлять. Для этого я и поступил в духовную семинарию. Стал иеромонахом, служил в разных храмах. А с девяносто второго года сижу здесь, как нощный вран на нырищи[9].
Ознакомительная версия.
