предугадать ее желания и всячески облегчить быт.
Было ли чувство, которое он сейчас испытывал к Жене, настоящей любовью? Пожалуй, да. И кто вообще выдумал эту чушь, что, когда люди влюблены, между ними должны кипеть страсти немыслимой силы и накала, а тихое взаимное обожание вроде как и не считается? Медведев попробовал оба варианта, и второй пока побеждал с разгромным счетом. Никаких иных отношений он больше для себя не хотел.
А еще Барни в пансионате заново научился просто спать и видеть сны — разные, иногда совершенно дурацкие и нереальные, но это, пожалуй, было даже хорошо. Он не задавал тему, не пытался во сне решать текущие проблемы, просто отдыхал в свое удовольствие, а то, похоже, за последнее время он уже позабыл, как это может быть весело. Тем более что никто, включая Женю, его не тормошил и в свои сны не зазывал. Почему-то раньше ему казалось, что только осознанные сновидения имеют право на существование и надо стараться не потерять ни секунды из отведенного в грезах времени. Но теперь он наотрез отказывался от идеи проводить каждую свою ночь в таком режиме. Он не желал, следуя назойливой моде, «выходить из зоны комфорта» и «самосовершенствоваться» во что бы то ни стало, хотя бы потому, что пресловутую личную зону комфорта он только-только обрел, заплатив за нее слишком высокую цену.
Так продолжалось где-то две недели, пока не позвонил Вован и не огорошил с места в карьер:
— Игорь в хосписе.
Борис вздохнул. Несмотря на то что Игорь сам когда-то признался ему в том, что болен, при их последней встрече он выглядел настолько бодро, что в подобный исход верилось с трудом.
— Может, ошибка какая-то? Он ведь химиотерапию не проходил, иначе бы у него волос не было.
— Это парик. Он уже полтора года лысый как коленка, стоит повнимательнее присмотреться к его бровям и ресницам, которых уже практически нет. Курс за курсом — и в пустоту, никакого улучшения. А сейчас вот совсем задница настала.
— Печально. А что мы можем сделать?
— Я в одиночку практически ничего. Разве что помогу доставить тебя в его сон. Мы же с ним обменивались паролями-явками своих спален, и я там уже не раз был.
— В его сон? И какой смысл? Попрощаться?
— Не, я не об этом. Помнишь, как ты вытащил с того света Машеньку? Может, и в этот раз получится? Игорь ведь нормальный мужик, не сволочь последняя, это факт. Да, на язык острый, но разве это серьезный недостаток? Жалко его до невозможности. Но официальная медицина тут бессильна, я отдельно проверил. Если сейчас не вмешаться, через месяц, а то и раньше отправится вслед за Констанцией.
— Он ведь меня уже не знает, я для него незнакомец. Кольцо стерло меня из его памяти.
— Да какая разница? — искренне удивился Вован. — Главное, ты можешь попытаться его спасти, потому что надежды на счастливое исцеление просто не осталось. Если он окончательно уйдет, мы уже ничего не сможем поправить. Так что вмешиваться надо прямо сейчас и действовать быстро.
— Но с чего ты взял, что я великий врачеватель?
— Мне еще раз тебе напомнить, как ты вытащил из комы обреченного человека безо всяких артефактов? Машеньке ведь уже клиническую смерть диагностировали, сердце остановилось, и дыхания не было. Еще бы буквально полмгновения, и все! Но ты справился.
— Но здесь ведь совершенно другое дело.
— Конечно, никто и не спорит. Тут хотя бы нет такой дикой спешки, когда счет уже даже не на минуты, а на секунды идет. Можно оглядеться спокойно, прикинуть, что к чему.
— Я не умею так! Только подведу всех.
— Возьми и попробуй, с тебя ведь не убудет. Если не получится — никто винить не станет, все понимают, что случай очень тяжелый. Но вдруг удача нам улыбнется?
— Ты точно уверен, что он в ближайшую ночь не умрет? Если мы не успеем покинуть его сон до этого, можем уйти вслед за ним. Посещать умирающих очень опасно. И кто тогда нас с тобой спасать будет? И сможет ли?
— Я не Господь Бог, но знаю точно: чем дольше мы будем тянуть, тем меньше у нас шансов остается. Сегодня ночью и завтра днем я совершенно свободен. Так что решаем?
Борис не испытывал добрых чувств к Игорю, но под напором приятеля сдался. В конце концов, он действительно ни за что не отвечает, это со всех сторон авантюра, как ни крути. Зато совесть у всех будет чиста. Поэтому ближайшей ночью он, как и условились, сначала вытащил Вована к себе, а затем, уже в его компании, прыгнул в спальню к Игорю, наказав в случае чего немедленно уходить отсюда и срочно просыпаться.
Человек сидел на кровати, поджав ноги. Матраса и постельного белья не наблюдалось, да и вокруг все выглядело в высшей степени грустно и сиротливо. Похоже, хозяин этого места поставил на себе крест и ничего доброго от жизни уже не ждал. Он даже на незваных гостей внимания не обратил, продолжая рассматривать видимую только ему одному точку на стене.
— Ничего себе, как тут все изменилось, — присвистнул инициатор безумия. — Место вообще не узнать! Игорьку действительно недолго осталось, раз он свой кабинет до такого состояния довел. На будущее надо запомнить: если человек тяжело болеет, его спальня может начать деградировать вслед за ним. А что, чем не способ диагностики?
— А мы точно там, где надо? — осторожно поинтересовался Медведев. — Ты когда последний раз здесь был?
— Давненько, — прикинул футболист. — Больше года назад.
— И все же: это точно он? Я вот лично Игоря не узнаю, сколько ни присматриваюсь.
— Он это, он. Действуй, — кивнул Вован.
Легко сказать! Нужную область цвета сепии удалось найти далеко не сразу. Хорошо хоть с транспортировкой пациента вопросов не возникло: монстр, в которого, как обычно, превратился в грезах футболист, просто подхватил Игоря на руки и отнес туда, куда показал Медведев. А вот что делать дальше? Барни не имел об этом ни малейшего понятия. Он не был целителем в реальной жизни и всего лишь раз помог человеку, находясь в сновидениях, так что опыта в этой сфере ему катастрофически не хватало.
Посмотрев на руку, он увидел, что кольцо даже здесь, в грезах, по-прежнему находится на пальце. Уже легче. Надо ему довериться и представить, как оно исцеляет пациента. Борис не знал, от какого именно вида рака умирал Игорь. Значит, наверное, надо пройтись ладонями по всему телу, а потом постараться определить, куда уходит энергия. Кажется, именно так
