— Знаешь, что?! — рассердился я. — Вот именно поэтому мне и не нужны «друзья» и «товарищи». Если их нет, никто не сует свой нос в мои дела. Работу я выполняю вполне добросовестно, считаюсь в отделе одним из лучших, а все, что с этим не связано, — моё личное дело.
— Диагноз: «Острая недостаточность веры в людей», — мрачно пошутил Петров. — Люди бывают разными, Сергей. Слышал такую банальную истину? Плохих — больше, но тем приятней и дороже каждый хороший человек. Они воспринимаются как выходные среди серых и утомительных будней…
— А мне по душе как раз будни, — проворчал я. — В будни я занимаюсь делом и чувствую себя хоть в чем-то полезным и необходимым. А в выходные… В выходные я просто смотрю телевизор… Извините, вы продавец? — обратился я к проходящему мимо нас по коридору человеку.
— Нет, я кассир.
— Все равно подойдет, — решил я. — Вы работали вчера днём?
— Простите, а чем я обязан подобным расспросам?
— Этот грубиян из уголовного розыска, — вздохнул Петров.
— Так бы сразу и сказали, — примирительно ответил кассир. — Чем могу быть полезен?
— Вчера вам принесли книгу. Старинную, рукописную книгу с чёрными страницами.
— Помню, — сказал кассир. — Чёрный кожаный переплёт и необычное тиснение на обложке. Что-то вроде изображения оскаленной морды какого-то демона или дракона. Одним словом — чудовище. Довольно необычная книга. У нас её купили в тот же день.
— Вы не могли бы описать человека, который приобрёл книгу?
— Подробно не могу… Обычный человек. Судя по всему — очень богатый. Заплатил наличными тут же. Одет очень хорошо. Знаете, как сейчас одеваются «новые русские»? Малиновый пиджак, золотая цепь на шее, золотые часы, перстни на руках… Немного полноват. Среднего роста. Лицо такое… Круглое, щекастое… Ни усов, ни бороды нет…
— Случайно не владеете никакой информацией о нём? Где живёт? Где работает?
— Нет. Он просмотрел вещи на стеллажах, заинтересовался этой книгой, спросил, сколько она стоит, сразу её купил и уехал.
— А на чем он уехал?
— «Мерседес». Такой красивый, новый «мерседес». Я через окно видел, но в моделях не разбираюсь.
— Разумеется, ни номеров, ни…
— Синего цвета, — уверенно сказал кассир. — Тёмно-синего цвета. Больше ничего не заметил.
— Спасибо и на этом, — вздохнул я. — Пойдем, Пётр Петрович… Итак, мы опоздали, — подвел я итог, когда мы вышли на улицу. — Книга куплена каким-то бизнесменом на тёмно-синем «мерседесе», а единственный человек, который имел возможность её подробно рассмотреть, — убит. У меня такое нехорошее ощущение, что потянулась «цепочка». Рабочий, который нашёл книгу, приёмщик, который её рассматривал и оценивал… С кем поспорить на мою зарплату, что если мы вовремя не найдем этого бизнесмена-книгомана, то третьим будет он? Что-то мне подсказывает, что он зря купил эту книгу…
— С другой стороны, можно предположить, что он имел отношение к совершённым убийствам, — сказал Петров. — Охотился за книгой и вот… получил её.
— Зачем тогда ему было убивать приёмщика? Ведь книга была уже у него.
— Приёмщик видел эту книгу, — высказал предположение Петров. — И он мог догадаться, что это за книга.
— Ну и что? Сейчас столько разной «оккультно-мистической» литературы на книжном рынке, что для обычного человека разницы между «Изумрудной скрижалью» и Папюсом уже не существует… Нет, Пётр Петрович, кому-то позарез нужна эта книга, и этот «кто-то» упорно идёт по её следу точно так же, как мы. Только если мы разыскиваем её днём, то наши «оппоненты» пытаются наверстать упущенное в ночное время. Ого! — удивился я сам себе. — А ведь точно! Можно предположить, что они имеют возможность работать только с наступлением темноты. Оба убийства произошли в ночное время, куртки с капюшонами, закрывающие лица, мелодичный свист, навевающий сон, явное нежелание попадаться кому-нибудь на глаза…
— Все это можно отнести к любому убийце. Ночью меньше народа, а я ещё не встречал преступника, который хотел бы, чтоб кто-то видел его лицо, или который любил бы работать «в открытую», средь бела дня.
— Как я понимаю, моё предположение ты отвергаешь?
— Нет, просто провожу его проверку сомнением, как ты и рекомендовал. Если говорить честно, то я тоже считаю, что если мы не найдем этого парня до наступления темноты, у него могут возникнуть крупные неприятности… Но с теми приметами, которые мы имеем, мы его не найдем не только до вечера, но и до скончания века. «Бизнесмен на тёмно-синем „мерседесе“» — сам понимаешь…
— Что же делать?
— У нас есть только один выход: попытаться найти книгу. Мы должны узнать, что это такое и почему она приносит несчастье всем своим владельцам. Может быть, тогда удастся понять, кто охотится за ней… Другого выхода я не вижу. Сейчас мы можем сделать только две вещи: попытаться поднять архивы и попытаться узнать, кто жил в доме, в котором найдена книга. Да, ещё можно попросить помощи у Агасфера. Может быть, он сможет дать какую-нибудь ценную информацию, способную хоть немного конкретизировать наши поиски… Кто идёт к Агасферу, а кто зарывается в архивы?
— Чтобы найти подобную документацию в архивах — если она вообще сохранилась, — нужно как минимум человек десять. Лично я не смогу так быстро получить доступ и оказать такое давление на архивных работников, чтобы они всей толпой бросились мне на помощь. А вот ты сможешь.
— Я так и подумал, что ты это скажешь, — вздохнул Петров. — Тогда жди меня у Агасфера. Полагаю, что по меньшей мере мне потребуется часа четыре. Позже встретимся, объединим информацию и подумаем, что делать дальше…
— Удачи, — пожелал я и направился к автобусной остановке.
* * *
Едва я взялся за дверную ручку, намереваясь войти в парадную дома, в котором жил Агасфер, как услышал сильный, глухой удар, от которого, казалось, подпрыгнул на месте весь дом. Рывком распахнув дверь, я на всякий случай отступил в сторону и, выждав пару секунд, заглянул внутрь. Агасфер сидел на кафельном полу и задумчиво смотрел вверх.
— Добрый день, — приветствовал я его. — А я к тебе.
Агасфер с кряхтеньем поднялся, отряхнул пыль с халата и пожаловался:
— Опять ничего не выходит… Каждый день пытаюсь, думаю: может, кончится все это… Не кончается…
— Бывает, — заметил я. — У меня был случай, когда одна малолетняя мадам попыталась свести счеты с жизнью, разочаровавшись в любви, и сиганула с четвертого этажа. На свою беду в это время старуха из магазина домой возвращалась… Девчонка переломом ноги отделалась, а старухе хлебушек больше не понадобился. Довольно известный случай по Петербургу был. А «рекорд» по прыжкам с крыши установил некий «вьюнош», сиганувший с восьмидесятиметровой высоты. Несколько переломов и синяков, но жив… И выше бывает… А бывает, и с «высоты собственного роста» падают, и — насмерть…
