Первая группа! Двадцать человек! Москва, понимаешь, дала согласие! Они тащили объемистые рюкзаки, несли на себе сумки с аппаратурой, не выпускали из рук фотоаппаратов и видеокамер. Тоже не было транспорта. Тогда еще они не нашли тот пазик, что мог доезжать почти до запретки. Шли пешком, без лишних споров и разговоров.
Через час поравнялись с колонной пустых автомобилей, прижавшихся к обочине. Сразу мешки свои поскидывали, защелкали, засверкали вспышками, стали устанавливать какие-то приборы. Кто-то полез за руль, повернул ключ - заработал двигатель. Как будто только что остановились - все работает. Плавно вырулил в сторону. Вот, мол, транспорт. Почему же мы пешком идем?
Сидорчук пытался командовать, кричать, даже хватался показательно за кобуру, но "пришельцы" сами оказались вооружены. В некоторых чехлах лежало, оказывается, не оборудование, а винтовки и автоматы. Зачем? Зачем это? Пятеро остались в стороне, растерянно поглядывая на майора. Пятнадцать на трех джипах рванули за поворот. Ну, и что было делать? Стрелять вдогонку? Связи нет никакой, пока не дойдем до блокпоста. Садиться за руль? Догонять? Здесь? Нет уж... Это будет слишком похоже на одежду, снятую с мертвеца.
Они постояли, переминаясь. Посвистели, посмотрели по сторонам. Мол, ничего такого страшного. Ну, пять, так пять. Даже и лучше. И пошли по дороге. А еще через полчаса нашли все три машины, аккуратной колонной стоящие у самой обочины. И автоматы там, и винтовки. И мешки в багажниках. И ключи в замках зажигания.
- Ну,- повернулся Сидорчук к оставшимся с ним.- Кто еще хочет покататься?
Сказал, вроде, с шутливой интонацией, показывая, что ничего страшного, что все это нормально для Зоны. А у самого холодный пот по спине и волосы дыбом. Как перед грозой в духоте лета. И те, пятеро, явно взбледнули с лица. При всех их интересах к этим машинам даже не подощли - обходили по дуге, по другой обочине.
От этого места они без остановки шагали до самой ночи. В лес не полезли - страшно. Сели на свои мешки посередине дороги. Так и дремали, карауля друг друга. Так ведь не укараулишь. Надо же и отойти иногда. Организм требует.
К блокпосту на мосту Виктор привел троих. Из двадцати - троих! Его подбросили оттуда до ворот на патрульной машине. И от ворот, от КПП, он шел до общежития час. Час!
Он бы и еще дольше шел, наверное, но вдруг налетела Дашка, обняла, затормошила, встрепала шевелюру, задергала за рукав, заприжималась, заговорила, заговорила, заговорила, заглядывая в глаза:
- Горе ты мое луковое! Вернулся, солнышко мое! Вить... Я же так боялась за тебя!
Глава 17
А надо чтобы можно было пальцы в волосы запустить. На затылке. Там надо-то 3-4-5 см, можно и без локонов обойтись. Так нет ведь - столько же радости, как скрести когтями по кафелю.
Пальцы сунешь - мущина становится как кукла на перчатке: таращит глаза, открывает и закрывает рот, активно двигает руками.
Руку вытащишь - мущина обмякает, падает рядом тряпочкой - до нового употребления...
LiveJournal, zlaya_koroleva
- Думаю, это просто подготовка к контакту. Понимаешь? "Они" нас готовят к встрече. И город наш - как раз, похоже, место такой встречи.
- Какие же они уроды тогда, что так готовятся? Представляешь? Натуральные уроды... Страшилища чешуйчатые... Ненавижу их!
- Вот-вот. Наверное, именно страшилища. Потому и чистят место встречи, чтобы не было никого из этих, как их, ксенофобов. Чтобы спокойные и флегматичные все были. И не боялись чтобы ничего и никого... И ты - поспокойнее, поспокойнее будь. Нам еще с тобой работать и работать.
- Ну, что ж... Тоже, типа, гипотеза. Не хуже и не лучше других. То есть, те, кто еще остался - это вроде как почетный караул, и толпы встречающих, и в воздух чепчики?
- Вроде того, вроде того.
Виктор встретился с Верой в первый раз совсем недавно, всего с полмесяца назад. Она тогда стояла в окружении каких-то туристов с рюкзаками на асфальтовом пятачке в самом конце Мостовой. Это не та мостовая, что бессмертным булыжником выложена, а деревня такая - Мостовая, куда доехал Кудряшов со своей инспекцией-разведкой "краев" зоны. Дальше за асфальтом был проселок, пустые осенние поля и лес, из которого, похоже, туристы и вышли.
- Ну, чего стоим, кого ждем?
Стандартный вопрос вызвал вдруг смешки, перешедшие в откровенный ржач, когда уже и слезы из глаз, и в горле судороги и больно в животе, а все смеешься и смеешься, не переставая.
- Ничего себе - Зона!- прокашлялся, вытирая слезы, один.
- Да, вот. Так и живем, однако!
Минут двадцать ушло на выяснение обстоятельств нежданной встречи, рекомендации ребятам идти прямо по трассе на город, чтобы потом, если что, их подобрать. Хотя, они ничего конкретного не обещали. Они мялись, посматривая на старшего, и даже подумывали устроиться где-то здесь, на границе леса. В этом селе, в котором минимум треть домов, это уж точно, пустые стоят.
А Веру Виктор сразу пообещал подвезти в Заозерье, которое было последней его точкой на сегодня. Уазик чихнул остывшим движком, дернул и понесся вниз, к перекрестку. Потом налево по трассе мимо опустевших дачных поселков и маленьких, на два-три дома, деревушек, где и остановки-то автобусной не было никогда.
Заозерье в центре было немного похоже на Гайву, как почти всегда похожи микрорайоны одного и того же города. Такие же трех и пятиэтажные кирпичные и блочные дома, раскидистые тополя между ними, огороженные низенькими самодельными заборчиками клумбы с засохшими цветами. А чуть в сторону от центральной улицы шагнешь - самая обычная деревня с нахмуренными старыми домами, высокими заборами и сараями с проваленными спинами-крышами.
- Дальше я пешком,- сказала Вера, дергая ручку вниз..
- Мы тут прокатимся чуток и вернемся. Будем ждать,- глянул на часы Кудряшов,- в течение получаса. Выйди, махни, что все в порядке, мол. И не вздумай лезть куда-нибудь в темноту в одиночку. Скоро вечер, а у нас не принято по ночам-вечерам поодиночке шляться. Понятно?
- Да-да,- кивала Вера, почти не слушая. Ее тянуло туда, чуть вверх по улице, направо и прямо. Там ждали ее единственные родные люди на Земле. К ним она пробиралась пешком и на попутках, пока еще подбирали, пока не начались первые посты на подходах к Зоне. Ей же, в принципе, ничего и не надо. Только дойти, стукнуть в дверь, обняться, постоять так минутку... А потом можно и в ванную - у них газовая колонка, а газ, говорили, не отключали. Значит, вода горячая будет. А потом - за праздничный стол по случаю возвращения. И говорить, говорить, говорить до самой ночи, когда на улице тишина, только глухо взлаивают изредка собаки... А на кухне тепло. И запахи домашние.
