Ознакомительная версия.
И вновь она уходила от темы. Бьёрк обратила внимание на Джони ещё днём раньше в Феодосийском порту. Он разглядывал причаливший сухогруз с аравийским песком и задумчиво улыбался. Казалось, его не беспокоили ни дождь, ни пронизывающий ветер. Тут же разбивались волны, а эта реальность была словно метафорой Джониного удовольствия. «И на кой чёрт такое удовольствие?» — спрашивала Бьёрк саму себя.
Впрочем, она и сама была будь здоров.
Всякий раз, возвращаясь в свой магазин, Бьёрк едва сдерживалась, чтобы не убить кого. Ей давно надоели и этот магазин, и эти чучела. Она прекрасно понимала, что настало время бежать, но не знала как. Как же она устала от бесконечных вопросов. Вопросы приходили один за другим, но так и оставшись без ответа, оседали в голове, сокращая жизнь. «Голова, набитая вопросами, утомляет», — написала она как-то в твиттере и, не получив ни одного комментария, закрыла аккаунт.
Чего не скажешь о Джони. Он тоже задавал вопросы, но сам же отвечал на них и аккаунтов не закрывал — станет себе у причала и стоит. А ведь как было бы хорошо, размечталась Бьёрк, страшись Джони будущего. Сбившись в кучу, даже её домашние куры приобретали храбрость. Вместе они не закрывали аккаунтов и без труда противостояли хорьку.
На заднем дворе у Бьёрк и в самом деле водились куры. Джони успел заметить их, приближаясь к магазину, и про себя улыбнулся. Нет, всё же продавщица нравилась ему. Что бы он купил у неё — так это с десяток куриных яиц.
— Мои куры лишь несутся, — сказала она, — у них давно уже нет инстинкта насиживания. Впрочем, и не надо, — Бьёрк вполне обходилась яйцами. Выводок ей ни к чему.
Да, она знает: курица — самая распространённая птица с выдающейся продуктивностью. Эти gallus domesticus неслись примерно 10 месяцев в году и давали по 250 яиц. «Куда мне столько цыплят?» — рассуждала Бьёрк, полная здравомыслия.
Джони отворил окно и высунулся наружу.
По двору ходили преимущественно гибридные несушки и бройлеры. Они не требовательны к погоде, хорошо зимуют в сараях и время от времени поклёвывают друг друга. «Как правило, при стрессе и недостатке белка», — пишет «Википедия». Куры хоть и всеядны, в домашних хозяйствах их кормят в основном овсом, ячменём, гречихой или просом. Время от времени им дают мелкие камешки и песок, что облегчает пищеварение. Куры любят различные семена, траву, листья и лакомятся червяками.
Вот и теперь добрая половина кур у художественного салона копала червей. Куры сосредоточенно искали добычу, а найдя, хватали её, трепали и в конечном итоге съедали.
— Был червяк — и нет, — задумчиво произнесла продавщица и отвела взгляд.
Дождевым червям не позавидуешь. Жизнь у них короткая, а конец почти всегда бесславный: их то раздавят, то съедят. Особенно курам нравился их мозг, что впрочем, и неудивительно. Мозг у дождевого червя развит слабо. Два нервных узла, вот и весь мозг.
— Что же мы не пьём кофе? — внезапно оживилась Бьёрк.
Она будто вынырнула из-под воды. Видно, её мысли были как море — глубокие и обрывающиеся на горизонте.
— Так давайте уже пить, — обрадовался Джони, словно только и ждал приглашения.
Куры не вступают в брак, и тем не менее они обходятся — вот о чём размышлял Джони, склонившись над чашкой. В социальном плане куры молодцы. В отличие от людей они строят свои отношения исходя лишь из физиологической потребности. Куры не читают книг, не исповедуют религий и ничего не знают о свободах. Иными словами, им и в голову не придёт досаждать другому моралью.
К тому времени кофе остыл. Вероятно, это был «марагоджип» с привкусом крема.
— Остыл, — улыбнулась Бьёрк и выпрямила спину. Она сидела нога за ногу, чёлка наполовину закрывала её лоб. — Дайте сигарету.
В дальнем углу магазина склонил голову перед камнем «Витязь на распутье» Виктора Михайловича Васнецова.
— Куры, — продолжала Бьёрк, — основной поставщик пуха и перьев. Вы знали об этом? Помимо прочего курица может старательно высиживать утиные и гусиные яйца. Курицу применяют для научных исследований. Даже её помёт считается ценным. Видите, сколько пользы?
Да, Джони видел. Казалось, и Витязь вот-вот определится и поедет дальше. Но нет. Лошадь как стояла, так и продолжала стоять.
— Полюбите меня, и я вам пригожусь, Джони.
— Хорошо бы, — ответил он. — Пожалуй, куплю у вас с десяток яиц.
— Как хотите. А что будете сдавать?
— Даже не знаю. Всего понемногу: диски с фотографиями, четыре самодельные книжки с воспоминаниями о Vi, остатки любви из головы да сон с Викой, приснившийся накануне.
Продавщица слушала и будто считала в уме.
— Хорошо, — сказала она, посчитав, — но много не дам. Возьму за пятьдесят гривен, не больше. Хватит на дорогу отсюда и обед в «Смаке». Знаете это кафе?
Джони знал: бульон с укропом за 7 гривен, жареный картофель с ветчиной за 10, кола за 3 и эспрессо за 6. Он не раз там бывал. Что ж, хотя бы поем на выручку, смирился он.
Получив деньги, Джони сунул их в карман. Витязь на распутье, казалось, приободрился и теперь похлопывал своего коня, а тот и рад был. «Определился, — думал конь. — Должно быть, вскоре поедем». В глубине души коню было наплевать, куда ехать, — лишь бы не стоять на месте.
Пора и вправду собираться, решил Джони.
Луч света упал на картину. Бьёрк разбирала его вещи и время от времени хихикала. «Давать поводы для смеха — самый щедрый дар», — писал Ромен Гари в «Свете женщины». Как видим, даже потерянная любовь может рассмешить.
— Не хотите залезть на гору? — спросил он.
Но Бьёрк была далеко. Продавщица не сразу и расслышала. Один за другим она увлечённо грузила в свой ноутбук Джонины диски и хохотала, судорожно листая страницы Word.
— Что вы сказали?
— Пойду прогуляюсь, пока не стемнело.
Бьёрк обернулась. Из глаз у неё текли слёзы. В этот момент Джони и понял, в чём дело и отчего он здесь: профиль. Бьёрк была похожа на Vi. И ладно бы на Vi. Она была похожа на ОБРАЗ. Этот собирательный и без конца притягивающий к себе образ возвышенной любви.
Собрав для Бьёрк полевых цветов, Джони размечтался. Наконец. Вот и ещё одна «сырокопчёная российская». Счастье, поделённое на части. Он сразу же вообразил прилив сил, свои счастливые глаза и год или два прекрасной лёгкости. По сути, он предвкушал эйфорию, а зря. Уже на следующий день всё прошло. Тут как с артефактом в саду у Волошина — никакого артефакта там нет. Начав было копать, не найдёшь и зубной щётки. Глинозём да смятый билет в галерею. Джони словно пережил ещё одну смерть и теперь думал, вылезать ему из укрытия или нет. Смерть, прочёл он где-то, а где не помнил, это довольно укромный уголок — самый надёжный, лучше не придумаешь. Так что не зря витязь на распутье задумался.
Ознакомительная версия.
