– Хм, вроде и недорого… Жидковатый пух, правда. Но лучше, чем синтепон… даже не знаю… Всё-то у него без едкого вещества, а всё равно химия, ненатуральная ткань… сколько, интересно, вон та дубленочка? Вот эта сколько стоит?
– Майка из говядины? Очень хорошая, ворот из песцы! Пять тысяч! Уступаю!
Смешно, но Марья Ивановна китайский и на таком уровне не знает, да и вообще никакой язык, кроме русского… так что всё относительно. Снова вспомнился этот странный сон, в котором люди в зеленых костюмах обучали ее чему-то. А вот чему? Убей, не вспомнить. И язык был совсем незнакомый, как тягучая песня, отдельных слов не вычленить. Но кое-что она поняла… например, когда самый сморщенный человек показывал ей города древней страны. Все они разрушены, случилась катастрофа, кажется, землетрясение… а «зеленые костюмы» хранят память, и язык, и разные научные знания, потому что там была их родина… еще они показывали множество геометрических фигур, надписи какие-то, что-то умное объясняли-разъясняли, но без толку – ничего она не запомнила. Вот так и она своим ребятам про Раскольникова, про Онегина, про Обломова… нервничает, придумывает, как донести материал, достучаться… а он отскакивает, как горох. Главное, несколько раз уже снилось такое. Марья Ивановна сидела за партой, как ученица, и смотрела на большой экран, а там показывали виды этой загадочной страны – красивые здания, сверкающие под солнцем, будто сделаны из хрусталя, и великолепные парки с розовыми дорожками, и какие-то церемонии на морском берегу…
Ладно, спортивные костюмы таких цветов, что корова испугается…
В дверях магазина она столкнулась с Гришкой, еле держится на ногах, но снова с бутылкой. И какой-то пожилой мужичок с ним, не местный. Вдруг Гришка поменялся в лице, испугался, попятился за угол магазина. Что за оказия? Марья Ивановна обернулась – ну, ясное дело, сзади приближается воинственная Нюра, да еще с палкой в руке.
– Ах ты ж пьяная морда! Ах ты чтоб тебя!
Когда Нюра в гневе, ей лучше не попадаться под руку, и обычно Гришка дает стрекача. На этот раз прыти не хватило, растерялся, замешкался, и Нюрка огрела его от души…
– Ты чё? Ты чё дерешься?! – Гришка закрывается, пытается спрятаться за пожилого, сейчас и тому попадет.
– Я те покажу, чё! Посерёд дня уже заливаешься, да?! Хуль ты цемент во дворе развел, мудила драная?! Несушка в него угодила, а он тут ошивается! – она снова бьет мужа, от ужаса тот даже не успевает уворачиваться.
– Нюр, ну перестань! Хватит, убьешь же!
– И убью! А ну пошел!! Пошел домой, кому говорю!
Погнала мужа по дороге, народ хохочет, еще бы… жаль мужика, Марья Ивановна прямо расстроилась. Гришка добрый мужик, безотказный – всегда готов был подсобить, порой сам замечал, что в хозяйстве не ладится. Давай, говорит, Маш, забор тебе подправлю, а то покосился… И денег не брал, обижался. Ух ты! Какая крошечная машинка едет, никогда еще Марья Ивановна не видела такой игрушечной машинки… красная, чистенькая, блестящая, прям жучок. И народ заметил, все глазеют. Даже непонятно, как люди там внутри помещаются. Разворачивается на площади… хм, похоже, тот грузовик едет за ней, тоже разворачивается. Остановились у дома покойницы Шуры… родственники, что ли?.. Из машинки выходят дети? Вот это да!.. Нет, это же… лилипуты! Таких маленьких человечков Марья Ивановна видела только с мамой в цирке. Cколько им лет, интересно? Надо подойти поближе, все там уже столпились, даже Нюра с Гришкой вернулись. Смотри-ка, один совсем лысый, а другой повыше и сильно деловой, во как командует разгрузкой! Мебель сгружают, ящики, ух, какой сундук старинный… а стулья малюсенькие, под их рост приспособлены, ну дела! Неужели будут жить в Шурином доме? Этот повыше – в джинсах, пиджак зеленый у него, модник, видать. А лысый скрылся в доме и не показывается больше… Старуха Владиславовна взяла ее под руку, оперлась, ноги уже совсем не держат.
– Ай-яй-яй, Машенька, гляди, что творится… Шуркин дом лилипутам продали. Срамота, ей-богу, Шуркин дом лилипутам…
Хоми гармонизирует пространство дома, но здесь всё хорошо, на удивление. RZ меньше пятидесяти, даже не верится. А если вынести бабушкино трюмо, круглый стол и этажерки, то жесткость снизится до двадцати… хотя нет, эти этажерки с красивой резьбой нейтральные, можно их оставить. Пускай Ку расставляет свои цацки…
– Хом, водитель просит еще сотню, говорит, два лишних километра накатали. У тебя есть наличность?
– В бардачке посмотри.
Марья Ивановна Ивкина тоже была среди зрителей. Хоми так смутился, что сразу же ушел в дом. Почему он не подумал, что может встретить ее? Оделся бы поинтереснее, и те туфли на каблуке надо было, а то Куи получился гораздо выше ростом. А он в спортивном костюме, лысый, кепку даже забыл надеть… Где эти серые туфли? Куда грузчики поставили чемоданы с одеждой? Ага, вот они. Хоми достал испанские туфли, но на улице такая грязища… как говорится, курам на смех. А, вот это подойдет! Он же придумал ухищрение, специально для знакомства – подложить в кроссовки высокие пробковые стельки, затянуть как следует шнурки, чтобы с ног не спадали, и рост увеличивается на десять сантиметров. Так, теперь серые джинсы и любимая курточка, как раз по погоде.
– Ты куда это вырядился? Слушай, ребята тоже просят накинуть по полтиннику хотя бы.
– А им-то за что? У них расценки фиксированные.
– Ну, не знаю… если хочешь, сам иди разбирайся.
– Я не могу, там она, понимаешь…
– Где она? Кто?
– Марья Ивановна.
– Да ты что?! А какая она? Ладно, сам просканирую. Я им сотню на двоих накину, хорошо?
– Мне что, жалко, по-твоему? Просто это не по правилам. Сам недавно возмущался индусами, а здесь народ тоже бедный и хитрый, только грубее и RZ часто зашкаливает, сам видел, а YН очень низкий. Будешь потакать, сядут на голову.
– Ладно, я понял, просто не хочу ругаться в день приезда, считай, что верю в приметы.
Хоми оделся, оглядел себя в трюмо… а, кепка еще. Это зеркало надо вынести, вибрации Du-5 не очень сильные, но неприятные. И они имеют свойство усиливаться в жилых помещениях. Но без большого зеркала тоже невозможно, вот вылетело из головы… в этом селе продаются зеркала, интересно? Надо узнать.
– Хо, она уже ушла, нет ее, почему ты раньше не сказал?
– Ушла? Это хорошо, тогда я прогуляюсь немного.
– А вещи кто разбирать будет? Совсем уже обнаглел.
– Ку, отстань, я устал с дороги, ноги затекли, надо размяться… прогуляюсь часок, хочешь – вместе?
– Нет, я лучше начну распаковываться.
Хоми идет по обочине, какая тоска… Покосившиеся хибары, сараи безрадостные, грязь и серость вокруг; встречаются добротные каменные дома, но редко и весьма безвкусные. Да, зажиточных сельчан здесь мало. Магазин уже закрылся почему-то, его отправили в другой, в километре от дома. С зеркалами тут проблема: говорят, только под заказ или в Дубровку надо ехать. Пока направление магазина совпадает с маячком дома Марьи Ивановны. Ясное дело, ему хочется пройти мимо, хоть мельком взглянуть, где она обитает. Солнышко проглядывает из-за туч, стало веселее идти, хотя прогулка сопровождается разноголосым собачьим лаем, Хоми надеется, что все они на цепи. Можно гармонизировать собак, но ведь они за каждым забором, слишком много энергии потеряет. Впереди на дороге мальчишки гоняли ржавое колесо, но увидели Хоми и встали как вкопанные.
– Привет, ребятки! Как жизнь?
