Ознакомительная версия.
— Не хочу я к нему идти, — проговорила я вслух, чуть не плача и, запрокинув голову, глянула наверх, в полумрак завернувшейся спиралью лестницы, будто там, наверху, в пыльном полумраке, стоял некто и выслушивал мои оправдания. — Его жалко, но он ни капельки мне не нравится. Он мелочный, себялюбивый. И зачем он только ко мне привязался?.. — Я молитвенно сложила руки, будто в самом деле находилась сейчас в храме, а не на грязной обшарпанной лестнице.
И тут на правой ладони заныл ожог. И я безвольно уронила руки — молиться было бесполезно. Меня заклеймили, как проданный скот, подлежащий отправке на бойню. Сашка предал меня еще раз, на этот раз — окончательно. В эту минуту я поняла, что сопротивляться не имеет смысла. На свете нет человека, который мог бы меня защитить.
Мне сделалось так жаль себя, что я буквально завыла в голос. Я, конечно, не такая красавица, как Лидка, но и не уродина же в конце концов! Высокий рост, хорошая фигура, немного полноватая. Но в меру. Многим такие как раз и нравятся. А волосы просто роскошные. Пшеничные, густые, с золотистым отливом, и вьются надо лбом. Господи, да неужели я не достойна никого, лучше Вада?
Разумеется, я знала, что достойна настоящего принца. Но какой-то подленький мерзкий голосочек, изнывая от страха, доказывал мне, что я должна уступить, потому что Вад не вынесет отказа. Или я хочу быть виновной еще в одной смерти? Ну почему мужчины, когда их опекают, хотят, чтобы их непременно пожалели в постели, иначе все, чтобы ты ни сделал — ни в счет? Вместо ответа на поставленный вопрос явилась мысль совершенно безумная:
«Вад будет боготворить меня, если я соглашусь… И никогда не бросит, как Сашка».
Бедный Сашка!
Ведь я-то знаю, как это больно, когда тебя не любят. Вада всю жизнь унижали… Так неужели я — как все? И мне тоже нужна только фигура супермена, а израненная душа ничего не значит?
Итак, этот чужой, жалостливый голосок победил… Понадобилось каких-то пятнадцать минут, чтобы переломить себя. А я-то была уверена, что ни в жизни не уступлю… Жаль…
Я медленно поднялась на второй этаж и надавила кнопку звонка.
— Не заперто, — отозвался надтреснутый старушечий голос.
— Ты пришла? — Вад изумленно смотрел на меня, не веря в свою удачу. — Сейчас я быстро… Что-нибудь выпить и поесть…
Я присела к столу, не снимая плаща и сжимая в руках сумочку, будто пришла на минутку сказать что-нибудь важное и тут же уйти. Сжимая зубы, смотрела, как Вад ковыляет от буфета к столу. За стеклянными дверцами покосившейся мебелюхи притаилась пузатая бутылка дорогого ликера. «Наверняка для меня сберегал…» — мелькнула мысль. Но Вад вытащил грубую безэтикетную флягу, достал две старые стопки и попытался коротким пальцем выковырять коричневую засохлость со дна.
«Говорят, бывают шлюхи от одной только жалости к мужикам. Может, я из тех, дуреха безотказная?»
— Вад, налей мне чего-нибудь покрепче. Обожаю ликер.
Он сделал вид, что не понял намека и набулькал мне стопку до краев из своей чернявой фляги. Оказалось — мерзейший самогон. Меня замутило от одного глотка.
Со всей ясностью я замечала маленькие и жалкие уловки Вада, будто на него был направлен слепящий свет юпитеров. Но все проходило мимо моего сознания. В голове постоянно вертелись обрывки вчерашнего: похороны, пустые фразы, выдавленные через силу слезы на щеках Лидки. И Сашкина фотография на серванте: ореол золотистых кудрей, как вспышка, белозубость улыбки. Я все еще пребывала там, сегодняшний вечер казался продолжением вчерашнего.
Я отставила пустую стопку и поднялась. Передо мной была дверь из крошеной Вадовой комнатушки прямо на лестницу. Можно открыть ее и исчезнуть в вечернем сумраке. Как здорово, если бы я могла сделать эти три маленьких шажка! Но я повернулась к двери спиной и ненатурально улыбнулась Вадиму:
— Давай-ка посмотрим, какая у тебя спальня…
Он взял меня за руку и повел в соседнюю комнатку, отгороженную от первой фанерной перегородкой. Старый продавленный диван, засаленное одеяло. Наволочка на подушки грязно-коричневого цвета. И никаких признаков простыней. Зато с потолка свешивался ночник на бронзовых цепочках. Эта старинная вещица меня тронула. Я стала подозревать некую романтическую жилку в душе Вада. Вообще я обожаю людей романтического склада. Я бы никогда не могла полюбить такого человека как Орас — он слишком практичен.
Я отбросила плащ и сумочку в угол и начала торопливо стаскивать платье. Хотелось, чтобы все кончилось побыстрее…
……………………………………………………………………………………………………………………….
— Ты — холодная, — пробормотал Вад сквозь зевоту. — Лежала как бревно. Могла бы немного пошевелиться. Терпеть не могу фригидин.
— Другие были лучше? — от обиды у меня задрожал голос.
А мне-то представлялось, что «после» Вад будет рыдать от благодарности и восторга.
— Да, хотя бы Лидка. Она куда занятнее, — вновь сквозь зевоту прозвучал ответ. — Мы с ней на танцах повстречались. Со мной друзья были — все о-го-го какие ребята — метра по два! А она ушла со мной — очень ей попробовать захотелось, каким я окажусь в постели.
— Ну и как? — спросила я почти автоматически.
— Все отлично. Я ей понравился.
— Значит, ты меня не любишь?
— Откуда мне знать? Я еще не разобрался в своих чувствах. Мы так мало встречались.
Я вскочила и стала поспешно одеваться. Желтый блеск ночника высвечивал лицо Вада с закрытыми глазами. Красивое лицо. Голова римского бога. Для бога греческого в чертах слишком много жестокого. Какая он все-таки мразь… «Нет, нет, — тут же прежний голосок, проповедующий жалость и сочувствие, одернул меня, — не надо обижаться. Ведь я тоже его не люблю. Так какое имею право требовать?» — «Но я все-таки старалась быть доброй», - попытка оправдаться вышла не слишком убедительной. Оказывается, я могла не приходить — ровным счетом ничего бы не случилось! Дура! Стопроцентная дура! Навоображала себе всякие страсти. Он умирает от любви! Как же! Сашку не спасла, а этого удумала.
— Я ухожу, — сказала громко.
Вад очнулся от дремы и сел на постели.
— Куда? — он бессмысленно улыбнулся.
— Домой. У меня еще много дел. Извини.
Дел, разумеется, никаких не было, но я бы не осталась в этой комнате сейчас и под дулом пистолета.
— Спасибо тебе.
— За что? — невольно улыбка поползла по губам.
— …что не просишь меня жениться, — достиг моих ушей ответ.
Сначала я не поняла. Показалось — ослышалась. Мне сделалось больно и смешно одновременно. Как мне хотелось выкрикнуть во все горло: «Неужели ты думаешь, урод, что я мечтаю стать твоей женой?!» Но сдержалась. Милый Вад, тебе так хочется стать немножко выше, ткнув меня лицом в грязь… Ну что ж, давай, делай так… Пусть это немного утешит тебя… Но я больше этого терпеть не могу.
Ознакомительная версия.
