— Но… — начал было драйгиан. Я перебил:
— Заходить в их дома было омерзительно. Всё семейство тумбами сидит у холодного камина и час за часом перебалтывает одни и те же сплетни о соседях, а в комнате грязюка, стены облупленные… Неужели так трудно привести жильё в порядок? Замазать глиной трещины, освежить известью стены, отмыть щёлоком полы и окна. Ведь при наличии некривых и неленивых рук на это требуются гроши, даже самые нищие ремесленники и посельчане содержат свои халупы в чистоте и порядке.
Я рассмеялся невесело:
— А с простолюдинами другая беда. Они почему-то не хотят становиться кем-то большим и лучшим, чем есть изначально. Вроде бы и мозги на месте и руки при деле, а толку от этого… Немного забогатеют и сразу начинают достатком хвастаться, причём по-глупому, — вместо того, чтобы приобрести для каждого члена семьи полный столовый набор, пусть и самый обычный, из простого фаянса и нержавейки, и научиться прилично вести себя за трапезой, они обзаводятся огромным раззолоченным блюдом. С которого затем руками хватают куски, чавкают и сопят не хуже свиней, а руки вытирают о скатерть. Одежда из дорогих тканей, а фасоны те же, что и у полевой робы, — бесформенные мешки, задача которых не украшать носителя, а защищать его от дождя и ветра. Разумнее было бы пошить одежду из ткани пусть дешевле, но зато придать ей хороший силуэт.
Драйгиан сосредоточенно рассматривал дно винной кружки.
— Если бы ваши родственники, — сказал он осторожно, — повесили на дверях дома объявление, что обучают благородному стилю и манерам как взрослых простолюдинов, так и их детей, то заработали бы гораздо больше, чем вышивкой и каллиграфией.
— Несомненно, — согласился я. — Только сумеете ли вы объяснить и тем, и другим, что это наилучшее для них решение?
Крылатик не ответил. Я налил ему вина.
Он поблагодарил кивком и улыбкой, затем бросил на меня настороженный взгляд из-под ресниц.
— Барон, — начал он ещё осторожней, — а другие драконьеры… Они думают так же, как и вы?
— Да. Мы иногда говорили на эту тему, и мнения наши совпадали.
Драйгиан кивнул.
— Если так, нам будет очень нелегко доказать инфанту свою полезность для Тарина.
— А вы думаете, что можете быть чем-то полезны? — изумился я.
— Но ведь вы согласились разделить со мной стол. Значит не считаете драйгианов совсем уж пустым местом.
— Вы хорошие воины, — признал я. — Смелые, расчётливые и непредсказуемые.
— И побеждённые, — зло сказал драйгиан. Глянул на меня испытующе: — Вам известно, полковник, что знамёна вашей дивизии разорваны на лоскуты и утоплены в отхожем месте?
— Странные места выбирает ваш Орден для своих торжеств — в окрестностях сортира. Или отхожую будочку с её пахучим содержимым вы привезли на парадную площадь?
— Но ведь вы тоже…
— Нет, — качнул я головой. — Никогда. Захваченные знамёна мы проносили через площадь склонёнными перед нашими победами, а после сжигали на краю площади. Дворники водой и мётлами прогоняли их пепельный тлен в решётки сточных канав. Но выволакивать наружу содержимое сточной канавы только для того, чтобы показать свою власть над куском ткани, пусть даже она именуется вражеским знаменем, было бы заурядной дуростью. А дураков среди драконьеров не бывает.
«Именно поэтому ты больше и не драконьер», — сказал я себе мысленно.
Драйгиан метнул на меня ещё один пронзительно-испытующий взгляд и опустил глаза.
— Вас как будто нисколько не огорчило уничтожение вашей дивизии, полковник.
— Твой Орден, крылатик, убил многих наших бойцов, но он бессилен уничтожить драконьерство. Дивизия очень быстро возродится, и её алые знамёна вновь будут танцевать на вольных таринских ветрах.
Драйгиан не ответил. Но и не ушёл. Я посмотрел на него с любопытством. Чёрные волосы до плеч, резкие и тонкие, но гармоничные черты лица, тёмно-зелёные глаза. Одежда простолюдинская, причём не подражательная, а настоящая. Только вот сапожки не в тон — из тонкой тиснёной кожи, с изящной отстрочкой.
Так, стоп. Узор отстрочки. У драйгианов он просто так не вышивается. Знак ясеня, стрела, опять ясень и сокол.
— Ты из первой линии рода графов Иллара, — сказал я. — Ты Иллардин.
Драйгиан дёрнулся, посмотрел на меня испуганно и ошеломлённо.
— Когда переодеваешься, — наставительно сказал я, — обувь тоже надо менять.
Тот покраснел и спрятал ноги под стол.
— Так ты штабист, — понял я. — Боевые орденцы более опытны в переодеваниях.
Крылатик покраснел ещё больше. Мне стало смешно.
— Без хорошей штабной подготовки драконьеры не одержали бы ни одну из побед. Надеюсь, трёпки, которые мы пять лет подряд задавали вашим воякам, научили их ценить советы штабистов.
Иллардин вспыхнул уже от гнева, но промолчал — в Ордене бытует нелепая мысль, что с победителями не спорят.
— Ох, и молодой ты ещё, Иллардин, — вздохнул я. — Пацан.
— Да ты… — вскочил крылатик. — А ты… Тебе самому всего лишь двадцать пять! И ты смертный.
— Это ты так оскорбить меня решил? Господи, детка, ты даже ругаться и то не научился, — засмеялся я. Мгновением спустя смех перешёл в рыдание.
Иллардин схватил меня за плечо и увёл-утащил куда-то за трактир, в некое подобие парка и усадил на скамью.
— Здесь никто не увидит, — сказал он.
Усилием воли я унял истерику.
— Извини, — сказал драйгиану.
Тот кивнул, деликатно отвернулся. Получалось так, что я не один в своих тоске и отчаянии, но в тоже время и не обременён вниманием докучливого свидетеля. Интересный поворот знакомства. Я посмотрел на Иллардина внимательней. Что-то слишком он сообразителен для юного орденца. Куда вероятнее, что это опытный и матёрый штабист-разведчик играет роль мальчишки. Юношеский облик драйгианы сохраняют всю свою почти бесконечную жизнь, так что на самом деле моему собеседнику может быть и восемнадцать лет, и тысячу восемьсот. Хотя, ему, скорее всего, лет четыреста-четыреста пятьдесят, не больше.
В штабах Крылатого Ордена немало Илларов всех линий, от первой до четвёртой, которые, если разобраться, уже почти и не родственники главе семейства. Знать всех членов их обширной и знаменитой фамилии невозможно, но вот именно об этом Илларыше я, кажется, слышал.
— Тир-ней-Милг Иллардин, — сказал я. — Начальник разведки Камисского военного округа и командор Ордена.
— Я ждал, что ты догадаешься, — ответил Милг. — Только не думал, что так быстро.
— И зачем этот театр?
— Мне нужна помощь. А драконьеры почему-то больше склонны покровительствовать новичкам, нежели поддерживать опытных воинов.
