— Да ты что? — процедил Никколо. Вдова Тимидо, похоже, проявляла исключительные когнитивные способности, только когда дело касалось мести. В остальных ситуациях она была тупее пробки. Никколо покопался в своем словарном запасе, чтоб хоть как-то успокоить эту бестию.
— Март! Март! Срочно включи Центральный канал. Просранный бот вышел на связь!
Губернатор тут же включил большой экран. Сперва казалось, что никакого сигнала нет, а потом, видимо, робот переключился на ночное видение. На экране показалась серая копошащаяся масса, постепенно обретавшая резкость. Проступили очертания: три головы, три человека, привязанные к стульям. В женщине с опущенной на грудь головой он едва узнал доктора Кану Хикари, справа от нее дергался из стороны в сторону Гектор Рива. Бровь у него была рассечена, нос сломан. А прямо в камеру смотрел Мигель. Он чуть заметно пошевелил губами, так, чтобы даже тупой смог разобрать слово: «Папа». А затем сигнал пропал.
— Вот ублюдки, — прошипела в трубку Аманда. Мартин и забыл, что они разговаривали.
— Пришли ко мне Гато. Срочно.
— Немедленно.
Глава 21. Постанова
— Ты перегнул. Они нихрена не поверят, — цокала языком Тайнара. Гектор Рива только хмыкнул и принялся стирать с лица остатки красного пигмента. — Вот если бы ты меня попросил нос тебе разбить…
— Это мое право, — вздыбилась Дези. Тай только улыбнулась и потрепала ее по голове.
— Моя крошка стала совсем взрослой, — мечтательно вздохнула она, всем своим видом показывая, что совершенно не обращает внимания на проскользнувшую мимо, как тень, Кану.
Как только ученую отвязали от стула, она направилась в “офис” к обосновавшемуся там Рему. Механик всю ночь ковырял несчастного дрона. В лучших традициях своего ремесла, Рем отключал ему геолокацию, проверял, как работают камеры и микрофоны. Когда он убедился, что отследить их не получится, они нашли стену потемнее и разыграли там сценку с демонстрацией заложников. Теперь Рем ковырял двух других дронов, которых разгромили горожане. Каждый из них теперь больше напоминал гремящее ведро запчастей. Рем с точностью хирурга вынимал из роботов камеры, линзы, платы, шокеры и собирал из них инструменты для осуществления плана Ривы.
Кане он уступил рабочий стол. Девушка за компьютером изучала слитые файлы. Иногда приходила Дези, и они вместе занимались разработкой материалов. Наверное, Никколо и Тимидо, никогда так не жалели, что в свое время провели в клубе защищенный канал связи, независящий от интернета ни в Верхнем, ни в Нижнем городе. Полностью автономный. Но было лишь вопросом времени, когда они догадаются. Рем, как мог, строил мосты и путал следы в надежде, что специалисты из Верхнего города потратят хотя бы лишнюю минуту, блуждая по выстроенному им лабиринту.
Рем никогда не интересовался тем, как работало телевиденье. Мама в детстве рассказывала истории о том, как целые семьи собирались у экранов, чтобы услышать новости, но ему и в голову не приходило, как жили люди, работавшие там. Теперь у него, кажется, был ответ. Они работали в несколько смен. По крайней мере, девчонки. Дез, Вера и Тай забрали одну выковырянную из робота камеру и все время что-то снимали, проверяли. Они выходили из города и записывали жизнь простых людей, а потом монтировали с учетом информации, которую выудила из облака Кана. Рива вместе с Дез и Тай планировали выпуск: решали, в каком порядке они будут скармливать зрителям те или иные фрагменты информации, чтобы в итоге собрать целостную картину.
«Пока наши сливы повзоляют Никколо подтверждать, что в Нижнем городе варвары живут, он позволит нам и дальше заполнять эфир. Нужно собрать максимальное число зрителей, и тогда мы сможем вывалить на них всю правду», — возбужденно вещал Рива, и его запал перескакивал на остальных. Даже Тай, кажется, прониклась к нему симпатией.
Что уж говорить, он и Рема мог вдохновить время от времени. Но после очередных пяти дней без сна, Рем снова чувствовал себя так, словно его эмоции завернули в одеяло и заморозили. И как бы его ни раздражало такое состояние, он раз за разом тянул руку к банке с «витаминками» из запасов Тай. Когда он так делал, Кана бросала на него быстрый предупреждающий взгляд, но ничего не говорила. Они оба прекрасно понимали, что так было нужно.
Верхний город поставил новых дронов на КПП. Теперь их было не три, а пять. Толпа осмелела и начала их провоцировать. Иногда Вера выходила, чтобы подогревать запал людей. И Рива, негласно ставший главой этой операции, внимал эху толпы, как самой сладкой музыке на свете.
* * *
Никколо никогда не думал, что будет так сильно скучать по Тимидо. Этому временами невыносимому, фонтанирующему идеями хлыщу, абсолютно уверенному, что ласковым словом и улыбочкой можно завоевать весь мир. Без него все рассыпалось к чертовой матери. Телефон и мессенджеры разрывались от звонков и сообщений журналистов, полиция требовала начать спасательную операцию. Черт возьми, даже Острова решили вежливо поинтересоваться, какого хрена доктор Кана появилась в криминальной хронике. Никколо не хотел рубить с плеча. Надо сказать, он был уверен, что все происходящее — часть плана Тимидо. Гаденыш был хорош в составлении сложных партий и схем. Так хорош, что больше всего Никколо хотелось высыпать его прах, оживить и сжечь заново.
Старый телефон-автомат в углу квартиры зазвонил. Никколо оторвался от разглядывания видов за окном и поднял трубку.
— Гато? Есть новости?
— Пока только одна. Они снова в эфире. Ты смотришь?
Мартин промычал что-то нечленораздельное и нажал кнопку на телевизоре. В этот раз освещения хватало, чтобы у дрона работала основная камера. Доктора Хикари и Гектора Ривы в кадре не было. Зато оставался Мигель — здоровый, довольный и отмытый, сидевший на коленях у женщины, похожей на него, как две капли воды.
«Вот сука», — проскрипел зубами Никколо и прибавил звук.
— … так ты правда моя мама? — спрашивал Мигель с детской наивностью, которой сам Мартин ни разу от сына не слышал.
— Да, милый, — Тайнара с нежностью погладила его по волосам.
— Но почему ты не жила с нами?
— Потому что твой папа решил разлучить нас и под шумок выдворил меня из Верхнего города. Он пообещал, что с тобой ничего не случится, если
