Впрочем, они, скорее всего, и так знают. Уже поняли, наверное, что он поднялся по ступенькам. Но знают ли они, что он в ловушке? Потому что, судя по всему, выхода отсюда нет.
Непосредственная опасность ему не угрожает. Если б они умели ходить по лестницам, уже поднялись бы. Есть время осмотреться и перегруппироваться. Перегруппироваться – потрясающая идея. Он тут один-одинешенек.
Наверное, охранники спали тут же, по очереди: в боковой комнате – две стандартные койки. Но трупов нет. Может, охранники пытались сбежать из «Омоложизни», как и все остальные. Тоже понадеялись обогнать заражение.
Одна кровать застелена, вторая нет. Около расстеленной кровати мигает будильник с голосовым управлением.
– Который час? – спрашивает он. Будильник молчит. Надо его перенастроить под свой голос.
А эти ребята неплохо устроились. Два одинаковых центра развлечений с экранами, плеерами и наушниками. Одежда, стандартный тропический наряд для нерабочего времени, на полу валяется использованное полотенце и носок. На тумбочке – распечатки фотографий из Сети. Худенькая девушка стоит на голове, голая, только босоножки на каблуке; блондинка свисает с крюка на потолке, комом черного латекса, на глазах повязка, рот открыт – мол, ударь еще; крупная женщина с большой силиконовой грудью и влажной ярко-красной помадой наклонилась вперед и облизывает губы, язык проколот. Все о том же, как говорится.
Эти ребята, наверное, убегали в спешке. А может, это они лежат внизу, в костюмах биозащиты? Вполне возможно. Видимо, после того как эти двое ушли, сюда больше никто не поднимался, а если и поднимался, ему тут ничего не пригодилось.
В одной из тумбочек он находит пачку сигарет, всего двух не хватает. Снежный человек достает сигарету – она влажная, но плевать, он сейчас даже веник выкурит, – а как прикурить? В мешке были спички, вот только где мешок? Наверное, уронил на ступеньках, когда сюда бежал. Он идет к лестнице, смотрит вниз. Да, вот и мешок, на четвертой ступеньке снизу. Снежный человек медленно спускается. Едва он протягивает руку, на него что-то набрасывается. Он отпрыгивает и смотрит, как свиноид скатывается вниз и атакует снова. В полутьме у свиноида светятся глаза; тварь будто ухмыляется.
Они ждали его, использовали мешок для мусора как приманку. Наверное, поняли, что там нечто ценное, что он вернется за мешком. Умно, очень умно. Когда он добирается доверху, у него подкашиваются колени.
Рядом со спальней есть небольшая ванная с настоящим туалетом. Как раз вовремя: от страха стиснуло кишки. Снежный человек испражняется – бумага есть, маленькая радость, не нужно подтираться листьями, – уже собирается спустить воду, но вдруг понимает, что в бачке наверняка полно воды, и эта вода ему понадобится. Он поднимает крышку бачка – так и есть, полнехонек, просто мини-оазис. Вода рыжеватая, но пахнет нормально; он опускает голову и жадно пьет, как собака. Адреналин совсем горло высушил.
Теперь лучше. Нет повода для паники, пока нет. На кухне он находит спички и прикуривает. После нескольких затяжек кружится голова, но он все равно абсолютно счастлив.
– Если бы тебе было девяносто и ты мог бы в последний раз потрахаться, точно зная, что это тебя убьет, ты бы согласился? – спросил однажды Коростель.
– Спрашиваешь, – откликнулся Джимми.
– Маньяк, – констатировал Коростель.
Шаря в кухонных шкафах, Снежный человек неожиданно для самого себя принимается напевать. Плитки шоколада, настоящего шоколада. Банка растворимого кофе, сухие сливки, сахар. Креветочное масло для крекеров, суррогатное, но съедобное. Сырная паста в тюбике, майонез. Овощной быстрорастворимый суп с лапшой, со вкусом курицы. Крекеры в пластиковой коробке. Энергетические батончики. Золотое дно.
Он собирается с силами и открывает холодильник, надеясь, что эти ребята не держали там слишком много настоящей еды и вонь будет не ужасна. Хуже всего – некогда замороженное мясо стухло в потекшей морозилке, такое он видел не раз в первые дни, когда шарился по плебсвиллям.
Больше ничего вонючего – гнилое яблоко, серый замшелый апельсин. Две бутылки пива, закрытые – настоящее пиво! Коричневые бутылки со старомодными узкими горлышками.
Он открывает пиво, выпивает полбутылки. Теплое, но какая разница? Потом садится за стол, ест креветочное масло, крекеры, сырную пасту и майонез, а на десерт – ложку кофе, смешанного со сливками и сахаром. Растворимый суп, шоколад и энергетические батончики он оставляет на потом.
В одном шкафу он находит механический радиоприемник. Он помнит, как начали такие выдавать – на случай торнадо, потопов и прочих форс-мажоров, когда электроника выходит из строя. У его родителей был такой, когда они еще были его родителями, он часто с ним потихоньку играл. Там была ручка, ее нужно было крутить для подзарядки; заряда хватало на полчаса.
Радиоприемник вроде функционирует, Снежный человек крутит ручку. Он не ждет, что на него обвалится шквал голосов, но ведь ожидание и желание – разные вещи.
Помехи, снова помехи, еще помехи. Он прослушивает всю частоту AM, потом FM. Ничего, только этот звук, точно свет звезд пробивается через толщи космического пространства: ккккккк. Снежный человек ищет на коротких волнах. Очень медленно и осторожно крутит ручку настройки. Может, есть другие страны, далекие страны, где люди спаслись, – Новая Зеландия, Мадагаскар, Патагония – вот такие.
Но они бы не спаслись. Большинство, по крайней мере. Когда все началось, эта штука перемещалась по воздуху. Желание и страх универсальны. И они же – могильщики человечества.
Ккккк. Ккккк. Ккккк.
О, поговори со мной, умоляет он. Скажи что-нибудь. Скажи что угодно.
Неожиданно он слышит голос, человеческий голос. К несчастью, тот говорит на языке, похожем на русский.
Снежный человек не верит своим ушам. Он не один – есть еще кто-то, где-то есть такой же человек. И он знает, как обращаться с коротковолновым передатчиком. А если есть один, значит, могут быть и другие. Но от этого человека толку никакого, он слишком далеко.
Мудрила! Он забыл про служебный диапазон. Им же говорили – если катастрофа, используйте его. Если поблизости кто и есть, он на служебном диапазоне.
Снежный человек вертит ручку. Прием, вот что надо попробовать.
Кккккккк.
Затем слабеющий мужской голос:
– Кто-нибудь меня слышит? Есть там кто-нибудь? Вы меня слышите? Прием.
Снежный человек жмет на кнопки. Как посылать сообщения? Он забыл. Где эта долбаная кнопка?
– Я здесь, я здесь! – кричит он.
Снова прием. Тишина.
Но он уже сомневается. А не слишком ли опрометчиво он поступил? Откуда он знает, что это был за человек? Вполне возможно, обедать с ним не захочешь. Но все равно он радуется, почти в восторге. Теперь есть шанс.
