Потом он отвел 52-Тима в библиотеку и вручил ворох дисков с технической документацией, от одних названий которых у бывшего солдата помутилось в хрусталиках. Он обреченно подумал, что не поймет в этих файлах ни одного предложения. Затем они переместились в тренажерный зал, где сейчас как раз проходила тренировка одного из пилотов. Тот сидел в невидимой силовой паутине, очерченной лазером, манипулировал незримыми рычагами и нажимал фантомные кнопки. Гравитационные нагрузки жестоко трепали его тело – настолько, что комбинезон бедняги местами промок от кожных выделений. 52-Тим представил себя на месте этого страдальца и вздрогнул.
– Все, можешь возвращаться к себе, – выдал майор, явно торопясь отделаться от подчиненного. – Пользуйся терминалом при любых затруднениях, и вообще… Особенно советую изучить график приема пищи в столовой и не опаздывать. Через неделю приступаешь к тренировкам…
Документация походила на развернутые файлы с описаниями технических характеристик боевой летной техники, какие 5-Эф мимоходом, во время групповых занятий изучал на базе 38°23′97''. Краткий исторический экскурс вводил в этапы развития космической авиации – от простейших многоразовых челноков до современных кораблей на вакуумной тяге, способных передвигаться в пространстве квантовыми скачками, сбрасывая в промежутках мультизарядные бомбы. Таких даже на передовой, откуда случайно выбрался 52-Тим, не было. На его удачу, тексты снабжались яркими картинками и не пестрели схемами каких-нибудь гидро– и пневмоузлов, иначе продираться сквозь них было бы невыносимо. Очевидно, файлы составлялись для практиков-пилотов – пусть знают, что пользуются надежной и мощной техникой, а не летающими жестянками.
Он рассчитывал ознакомиться с новейшими разработками по искусственному протонному распаду, о котором толковали озабоченные адмиралы, но таковых на дисках не нашлось.
Зато, вопреки утверждению майора, тренировки начались уже через два дня, а вовсе не через неделю. 52-Тим, конечно, бывал один раз в центрифуге, когда готовился в учебном центре сразу после призыва во флот, но такого зверства он не ожидал. Его сунули в подвижную кабину с шестью степенями свободы и запустили ее неуправляемое движение. Смещенный центр тяжести кабины под действием сил инерции так растрепал чувства капрала, что его потом шатало, как травинку ветром – и присесть-то не позволили! Вернуться после такого ужаса к документации показалось чуть ли не счастьем.
Но еще спустя два дня выяснилось, что подвижная кабинка была только развлечением. Оператор пригласил 52-Тима в другой кабинет с высоким потолком и пояснил:
– Этот совсем не страшный аппарат – центрифуга с кардановым подвесом. Она моделирует «физиологическую невесомость», то есть у тебя немножко расстроится вестибулярная система. Это не опасно! Кабина центрифуги движется по особому закону, а скафандр немножко прижмет нижнюю часть туловища, чтобы жидкости в организме распределились как надо.
– Прижмет? – испугался 52-Тим. – Немножко?
– Чуть-чуть. В общем, тебе может показаться, что ты сейчас окочуришься, но это только иллюзия, не больше.
В этой «невесомости» капралу порой казалось, что он оказался под многотонным прессом и готов испустить последний вздох. Но почему-то обошлось, а оператор сразу после выпадения жертвы из кабины даже удивился стойкости 52-Тима. Но он всего лишь очень старался притворить бодрячком, чтобы не упасть в глазах этого вежливого парня.
Новые коллеги, с которыми капрал познакомился в столовой, приняли его без всякой опаски или недовольства.
– В каком году Академию окончил? – спросил его 4-Ка-20-Соз, по виду настоящий ас. Глядел он доброжелательно, уши у него профессионально замерли – видно, давно служил не только ведущим в связках, но и просто наставником молодежи.
– Меня с передовой призвали, – сказал 52-Тим. – Я не учился в Академии…
– Ого! – всерьез заинтересовался лейтенант. – На какой базе служил? – Сидевшие неподалеку пилоты и кое-какие техники, оказавшиеся свободными от вахт, повернули к ним головы и стали прислушиваться к разговору, и 52-Тим на минуту растерялся. Никаких инструкций на этот случай он не получил, но очень хорошо помнил стычку в кают-компании линкора. – Что, служебная информация? – пришел ему на выручку офицер.
5-Эф облегченно кивнул, и от него отстали, хотя персона пилота-«самоучки», разумеется, не могла не привлечь повышенного внимания коллег.
На обратном пути из кафе 52-Тима занесло в неизведанным им рукав базы, где он около часа бродил по открытым помещениям с противопожарной техникой и аварийно-спасательным инструментом. Видя его летную форму, техники молчали, а капрал надеялся, что ему не придется увидеть эти аппараты в действии. Уровнем выше располагались лаборатории, где озабоченные роњош в грязноватых халатах со смехом и шутками чинили приборы радиационной, химической и биологической разведки. Тут же нашлась и метеорологическая служба, напрочь изолированная от поверхности планеты – им хватало информации со спутников.
При мысли о сложности полигонного хозяйства у молодого капрала немел хвост, и он даже проникся некоторым сочувствием к адмиралу-технарю, отдувавшемуся на совещании в штабе.
Тренажеры для 52-Тима, конечно, не закончились – его погнали на статические, для «закрепления познаний» в части управления истребителем. Ему пришлось с огрехами и под вопли наставников продираться через отработку сближения и стыковки с палубным авианосцем, шлюзование и выход из истребителя в космос. «Зачем мне это нужно?» – не раз хотелось взвыть капралу, но он держался. У военных же просто – есть утвержденная в штабе программа обучения, и новичок должен выполнить ее без всяких сомнений и раздумий о ее пользе.
На шестой день мучений он прошел комплексный тренажер – и выбрался из кабины живым. Программа неожиданно для оператора выдала бодрую зеленую надпись: «Учебное задание выполнено!» Всего-то и надо было взлететь с закрытой палубы, вручную расстрелять подвижную мишень, устранить утечку ксенона («выйдя в космос») и вернуться на базу, увернувшись от перекрестного огня десять плазменных орудий.
– Ну, парень! – удивился чернявый оператор с седым гребешком волос на макушке. – Все бы так управлялись. Талант у тебя, что ли?
На другой вечер к нему в комнату постучал такой же второй пилот в компании с приятелем в куртке старшего техника. Оба напустили на себя вид ветеранов космической авиации (а было им лет по 45, не больше), но 52-Тим и таким был рад. Лезть в друзья к выпускникам Академии казалось ему бестактным и самонадеянным, хотя, в общем, снобами они не выглядели.
